Я буду любить тебя всю зиму, посыпанную вечностью

– Мистер Брукс, – тихо произношу я, повернувшись лицом к самому ужасному преподавателю из всех, что я встречала. После того инцидента в аудитории он старательно пытался завалить меня по своему предмету, но, к счастью, ушёл на курсы повышения квалификации перед экзаменами.

– Вы до сих пор здесь?

– Простите? – не поняв его вопроса, переспрашиваю я.

– Я думал, после того как вас лишат стипендии, вы сразу уедете, – с кривой улыбкой произносит он. – Но вы до сих пор здесь.

– "Лишат стипендии"? – Эти слова звучат как гром среди ясного неба. Он, наверное, шутит, потому что это точно не может быть правдой.

– Вы так удивлены? Ах, видимо, вас ещё не оповестили!

– Эй, лови! – Кричит парень в футбольной форме и бросает сумку через весь коридор своему другу.

– Разошлись по комнатам! – истерично кричит мистер Брукс, когда осознаёт, что сумка пролетела прямо над его головой. – Немедленно! – Буквально через три секунды в коридоре остаёмся только мы вдвоём: вот, как все его боятся. – Прошу прощения, мисс Кларк, – он внезапно переключился на спокойный тон и снова поправил округлые очки.

– Сэр, вы, видимо, что-то перепутали…

– Я ничего не перепутал, мисс Кларк! – громко перебивает меня мистер Эмоциональная Нестабильность. – Думаю, вам стоило этого ожидать. Или вы считаете, что в таком университете преподаватели столь же необъективны, как и там, где вы учились ранее?

– Простите, сэр, но я прошла жёсткий конкурсный отбор. Меня не могли лишить стипендии, поскольку я выполняю все условия для её получения: я закончила семестр на отлично и занимаюсь внеклассной деятельностью…

– Я могу продолжить? – поправив очки, снова перебивает он. – Стипендия, покрывающая все расходы на обучение, предназначена исключительно для выдающихся студентов. В данном учебном заведении таких стипендиальных мест не так много, чтобы незаслуженно отдавать одно из них кому попало. Что касается вашей "внеклассной деятельности" по состоянию на сегодняшний день вы ни в чём подобном не задействованы. Хороших оценок мало, чтобы считаться выдающимся студентом, мисс Кларк.

– Этого не может быть!

– Почему же не может? – Он открывает папку и бегло проводит пальцем по строчкам. – Здесь написано, что вы были председателем комитета досуга и развлечений.

– И до сих пор им являюсь, – поправляю я.

– Боюсь вас огорчить, но это не так. Вам знакомо имя Меган Хэрингтон?

– Да, я её знаю. Я попросила её временно заменять меня, пока я болею.

– Меня это мало интересует! Решение уже вынесено! На ваше место выбрали более достойного студента, так что, будьте добры, уезжайте отсюда и не держите за собой место в таком престижном университете. – Он поправляет очки и, натянуто улыбнувшись, добавляет неестественно сдержанным голосом. – Хороших вам каникул!

Я быстро возвращаюсь в комнату, и там, уже не сдерживая слёз, медленно сползаю на пол. Чувство ярости от бессилия разливается по всей груди, сдавливая дыхание, и я уже не могу вспомнить ничего хорошего, что осталось в моей жизни. В памяти всплывают моменты, окончательно добивающие сердце. Я сижу на залитом кровью полу и умоляю дядю открыть глаза; письмо Чака и его слова о том, что никто не станет любить меня; эти пьяницы из клуба и Стив, который не позволил Энди помочь мне. Я сдавливаю голову обеими руками, умоляя себя перестать вспоминать, перестать чувствовать, но это не помогает. Открыв глаза, я вижу комнату и начинаю в деталях представлять, как Джуд достаёт письмо Чака из-под моей кровати, случайно согнув его сбоку, и громко читает его всем; как Стив с насмешливой улыбкой пишет: "Скайлер, тебя опять предал человек, которому ты абсолютно безразлична". Мысленно плывя между самыми страшными кошмарами и реальностью, я так и не могу определиться, что хуже. Все светлые моменты, когда я чувствовала поддержку близких, очерняются, когда я смотрю на них в другом масштабе, когда мне известна правда о реальных намерениях этих людей. Стив писал, что с тех пор, как он влюбился в меня, ни одна минута со мной не была фальшивой. Абсолютное враньё, каждое слово. А Джуд… Перед глазами появляется обвешанный гирляндой подоконник в моей старой комнате и подруга, которая держит меня за руку после похорон Ли и обещает всегда быть рядом. Давясь нахлынувшими воспоминаниями, я прикладываю все силы, чтобы подавить страшные мысли, которые навязчиво крутятся в моей голове. Я уговариваю себя не думать о том, сколько проблем из-за меня произошло, сколько ошибок я совершила и сколько боли принесла. Я тщательно отнекиваюсь от мысли о том, что все проблемы уйдут, если меня не станет, но я так хочу, чтоб это закончилось. «Вдох-выдох, вдох-выдох», – шёпотом повторяю я и, немного успокоившись, вспоминаю один из самых главных советов, который мне давал психолог: «Никогда не оставаться одной в таком состоянии». Вытрусив из сумки все вещи, я дрожащими руками беру телефон и нажимаю на первый попавшийся номер.

– Да? – отвечает Энди.