Я буду любить за двоих

— Темная сторона его жизни. С тринадцати лет, в течении последующих двух, состоял на учете у психиатра. Несмотря на то, что он был отличником и тихоней, родители забили тревогу заметив что их чадо получает огромнейшее удовольствие мучить животных, да к тому же нашли спрятанные видеокассеты с порнухой.

— Насчет животных, он конечно же перегнул палку, но порнуха… — Огнев с сарказмом улыбнулся, — нашел чем удивить. В тринадцать лет все дрочили на плакат с Самантой Фокс. Был бы у меня в его годы видеоплэйер я бы тоже порнуху смотрел.

— Согласен, но ты бы не получал удовольствие от порнухи в которой жестоко избивают и насилуют женщин. Он еще тот извращенец. Устраивает оргии в которых участвуют восемь, а то и десять человек. У них там типа закрытого клуба, вот его, так называемые, члены.

Перед Огневым оказался список. Он быстро прошелся взглядом, не дотрагиваясь до него. В списке оказались имена довольно известных людей, среди которых два депутата.

— Карсько, — хмыкнул он. — А с виду такой безобидный дяденька.

— У меня есть фото и видео на которых Бродски предстоит во всей своей красе.

Огнев приподнял бровь.

— Не спрашивай как я их достал.

— Да я и не пытаюсь, — хмыкнул он. — Меня не интересует интимная жизнь Бродского, у каждого свои тараканы. Если он кайфует причиняя боль посторонним, то это только проблемы его и тех кто принимает эту боль, наслаждаясь ею.

Гладышев кивнул и опустив взгляд, уставился в папку о чем-то размышляя.

— Говори, Рома.

— Есть еще кое-что, но… сначала я хочу поговорить кое с кем, затем доложу.

Огнев кивнул.

— Это все?

— Все. Пока что.

— Я не хочу вести нечестную игру, Ром. Не хочу использовать ту грязь, которую ты только что мне преподнес. Я лишь хочу прямые доказательства его виновности, а точнее кражу корпоративной информации и только тогда я смогу принять меры.

— Я тебя понял.

После ухода Гладышева, ему пришлось еще два часа провести с Никифоровым обсуждая внедрение интернет-портала государственных и муниципальных услуг. Министру необходима была команда профессионалов и он решил обратиться к Огневу с просьбой "одолжить" его IT-шников. Конечно же Огнев согласился, а еще предложил спонсировать проект. Никифоров любезно отказалася, мотивируя тем, что государство выделило достаточно средств на данный проект.

Ближе к двенадцати Огнев наконец немного расслабился, откинувшись в кресле. Перед ним стояла чашка двойного эспрессо и бутерброд, который Катя невзначай принесла вместе с кофе. Он потянулся к селектору:

— Кать?

— Слушаю.

— Спасибо за кофе и бутерброд.

— На здоровье.

— Попроси Веронику подняться ко мне.

— Какую Веронику? Ты имеешь в виду Веронику Ворошилова?

— Она не Ворошилова, — вякнул он.

"А моя"

— Что?

— Веронику. Ко мне. Немедленно.

— Да поняла я. Какая муха тебя укусила? — сказала она обижено и отключилась.

Вместо того, чтобы обрушить свое недовольство на Веронику, под раздачу попала ни в чем неповинная Катя.

Узнав о том, что Вероника вышла на работу раньше времени, он захотел немедленно наказать ее за то, что ослушалась. Маленькая дурочка, о чем она думала, когда явилась в офис? Неужели не догадывалась о последствиях своего неразумного поступка? Он даже, на секунду, обрадовался встрече с Гладышевым и Никифоровым, поскольку, за это время, желание преподать ей урок отпадет. Когда Дима известил о преждевременном выходе Вероники на работу, он понятия не имел, что бы с ней сделал, будь на тот момент она рядом.

В глубине души он восхищался ее неизменном желании работать и познавать новое. Она была настолько преданна своему делу, что искренне переживала когда что-то шло не по плану. Она была трудолюбивой, амбициозной, аккуратной, умной и усердной. Наверняка он бы положительно отнесся к подобному рвению другого сотрудника работать не покладая рук, но только не в случае с Вероникой. Ей действительно необходим был отдых и тишина. Он знал по себе что значит вкалывать как сумасшедший, не чувствовать времени и лишать себя обеда из-за накопившихся дел.

— Она попросила передать, что очень занята, — в голосе Кати, который раздался по всему кабинету, послышались нотки неуверенности.

Когда Огнев приглашает кого-то к себе, этот кто-то в течении нескольких минут оказывался в кабинете главного. Никто, никогда не уклонялся от встреч с ним, ссылаясь на занятость.

Никто и никогда.

— Спасибо, Катя, — ответил он спокойно.

Боится, подумал он, улыбаясь. Что ж и правильно делает.

Он набрал ее внутренний номер.

— Вероника, — ответила она.

При звуке нежного голоса его член мгновенно затвердел.

— Поднимешься ты ко мне или спущусь я к тебе?

Протяжной прерывистый вдох выдал ее волнение.

— Выбор за тобой, Вероника.

— Я буду через минут пятнадцать.

— Через три минуты чтобы была у меня.

— Мне нужно кое-что закончить сначала.

— Три минуты, Вероника, — сказал он непреклонным тоном и отключился.