Я буду нежной, мой принц (СИ)

– Да, Мэл. Я люблю тебя, – бросает на меня твёрдый взгляд мой принц. – Ты могла бы догадаться об этом и сама, если бы меньше давала волю ревности, неуверенности в себе и во мне, своему страху, своим эмоциям… Но ты не можешь, ведь так? Такая умная, рассудительная, сильная, ты беспомощна перед собственными эмоциями, когда речь заходит о нас двоих и наших отношениях. Мне озвучить причину твоей слабости, или сама скажешь?

Дыхание спирает в груди так, что больно становится, когда я осознаю, какие именно слова он хочет услышать. Казалось бы, что сложного? После того, как он сказал, что любит. Меня любит. Признать свои чувства, сказать… но я так долго молчала. Так долго не верила… лишь надеялась. Так долго любила, вопреки всему.

– Я… я… тоже… люблю… – произношу севшим голосом, чувствуя, как по щекам неудержимо катятся слёзы. Слёзы болезненного в своей невозможности счастья. Хрупкого и пока ещё эфемерного. Слёзы оглушительного и сшибающего с ног облегчения… Все те слёзы, которые я себе раньше не позволяла.

И стереть их нет возможности. Зажмурившись, отворачиваюсь. Дёргаю запястья.

– Отпусти, мои руки… Мне нужно…

Корим, поднимается надо мной, нависая. Я чувствую его внимательней взгляд. Я обнажена перед ним, как никогда прежде. Вся моя боль, вся моя слабость перед ним, как на ладони.

Мужские пальцы нежно пробегают по моим предплечьям, освобождая. Но прежде чем я успеваю что-либо сделать, он сгребает меня в охапку, усаживая к себе на колени и прижимая к груди.

– Не нужно, маленькая. Не прячься от меня, – шепчет с необычной нежностью, мягко и даже как-то трепетно сцеловывая солёную влагу с моих щек. – Это теперь моя ответственность иссушать твои слёзы… Моя ответственность делать так, чтобы плакала ты только от счастья и удовольствия. Ты моя. Моя. Создана для меня. Ты знаешь это. И я знаю.

Будь это кто-то другой, я бы посмеялась над такой самоуверенностью. Но с Коримом мне остаётся только чувствовать его правоту. Верить каждому слову, произнесённому с твёрдой и непререкаемой уверенностью. И признавать, что да, действительно его. Всегда была только его. Даже тогда, когда он сам об этом не знал. Даже тогда, когда я сама изо всех сил это отрицала.

Для той, кто почти никогда не плачет, я сегодня побила все свои рекорды. Так и нежной слабой размазнёй недолго стать.

Но вопреки всему, я позволяю себе это. Позволяю себе быть слабой в этих сильных руках. И позволяю любимому мужчине видеть эту мою слабость. Зарывшись лицом ему в шею, замираю так. Дышу ним. Наконец…

Но остатки разума упрямо напоминают мне, что кое-что всё равно осталось, как прежде. И мне по-прежнему неизвестно, что думает об этом Корим. Каким он видит наш брак? Ведь чувства – это далеко не всё, уж я-то точно знаю. И не всегда любовь всё преодолевает.

– Может я и создана для вас, ваше диктаторское высочество. Может, даже вы для меня. Но я по-прежнему остаюсь собой. Камэли Сатори. Сэйнаркой. Боевиком. И я по-прежнему не уверена, что создана для роли жены теперь уже точно будущего короля Босварии. Я не вписываюсь в ваше общество. И не уверена, что смогу когда-либо вписаться.

Подняв голову, я смотрю в вишнёвый сумрак его глаз. Корим с досадой хмурится, порываясь что-то сказать. Но я прижимаю палец к его губам, взглядом прося о возможности высказаться. И он умолкает, давая мне слово.

Делаю глубокий вдох, решаясь. Опускаю голову, собираясь с мыслями.

– Да, я люблю тебя. Уже много лет, – выдаю наконец. – Эта любовь давно стала частью меня. Я научилась жить с ней. Научилась принимать. И быть собой независимо от неё. Потому что… понимаю, кто ты, и кто я.

Моя ладонь скользит по его запястью, подушечки покалывает теплом его кожи. Эти сильные и красивые руки для меня ещё один вид соблазна. Как и весь он. Улыбаюсь грустно:

– Я люблю твою уверенность, люблю твою властность и твой контроль, даже когда они меня жутко бесят. Меня восхищает твой острый ум, твоя сила, твоё умение вести людей за собой. Твои понятия чести, ответственности и долга. И я сейчас всё это говорю не для того, чтобы наговорить тебе комплиментов. Я просто хочу сказать, что люблю тебя, мой принц, таким, каким ты есть. Даже с твоей твердолобой и снисходительной уверенностью в собственной правоте. С твоим упрямством и напористостью, порой граничащей с наглостью.

Брови Корима недоумённо взметаются вверх. Сомневаюсь, что ему кто-либо говорил такое в лицо. Но он меня не перебивает. Лишь усмехается кривовато снова и смотрит выжидающе, подталкивая договорить уже всё до конца.

И я продолжаю изливать душу, открывая самое сокровенное, самое наболевшее. Делая то, что казалось мне невозможным ещё совсем недавно, а сейчас ощущается единственно правильным. Кому ещё отвечать на мои вопросы и сомнения, как не тому, кто стал их причиной?