Я буду одевать ее в индиго

Джон Д. Макдональд «Я буду одевать ее в индиго» (Пер. с англ. Д. Павленко)

Глава 1

В то раннее августовское утро мы с Майером находились на борту самолета компании «Аэронавес де Мехико», совершавшего перелет из Майами в мексиканскую столицу. Летели мы первым классом, поскольку выполняли личное и довольно печальное поручение одного богатого и очень больного человека.

Несколько последних недель мы провели на борту моей яхты в шумной веселой компании старых и новых друзей. Жаркими летними днями мы ловили рыбу, купались, гуляли по пустынным песчаным пляжам около прибрежных рифов; загорели до черноты, и кожа после новых солнечных ожогов уже не слезала, задубев от соленой воды. Мои волосы выгорели и стали русыми. Даже иссиня-черная от природы шевелюра Майера приобрела более светлый оттенок.

Память о нашем коротком визите к мистеру Т. Харлану Боуи была еще свежа. Вообще-то я запомнил его до мелочей. В нашей жизни, такой сложной и насыщенной событиями, все напоминает стародавний цирковой трюк: на длинном узком столе вертикально устанавливается целый ряд тонких гибких шестов, на верхушку которых жонглер ставит по большой пластиковой тарелке и с помощью шеста раскручивает их. К тому моменту, когда он раскрутит последнюю тарелку, первая замедляет вращение и начинает опасно раскачиваться, готовая упасть. Он мчится назад и раскручивает шест, чтобы тарелка завертелась с прежней скоростью. Потом ту же самую процедуру приходится повторять с третьей, с пятой, с восьмой… и жонглер вынужден носиться туда-сюда, поддерживая вращение всех тарелок, постоянно находящихся на грани падения.

На «тарелках» мистера Боуи можно было прочесть следующее:

Вице-президент и Глава отдела кредитов крупного банка в Майами, Домовладелец, Столп Общества, Муж.

Джон Д. Макдональд

Лиз, Директор Того, Член правления Сего, а также Отец своей единственной и любимой дочери Беатрис, которую все называли просто Бикс.

Его тарелки вращались устойчиво и красиво, но, как часто случается в жизни, стоит упасть хотя бы одной и она неминуемо заденет и собьет все остальные.

Однажды утром Лиз спросила его, не хочет ли он чашечку карамели, и была просто взбешена, когда он не понял, что она имела в виду. Затем налила себе кофе и сказала:

— Карамель.

Потом запнулась, нахмурилась и спросила:

— Кофе? Конечно, это кофе! А я как сказала?

Когда она потеряла способность улавливать разницу между полами, начала употреблять местоимения «он» и «она» совершенно невпопад и только в половине случаев говорила правильно, ее обследовали в одной из лучших психиатрических клиник в Балтиморе. Затем у нее начались ужасные головные боли, продолжавшиеся несколько месяцев. Кончилось тем, что ей сделали трепанацию черепа, а потом еще раз провели исследования, но не смогли сказать ничего вразумительного. Вскоре после операции ее речь стала совершенно бессвязной и она полностью утратила возможность общаться с окружающим миром. Это было, как сказал Харл Боуи, просто дико по своей непостижимости. Она умерла в День Колумба[1]. Дочь Харлана, Бикс, провела лето дома, а в сентябре ей пришла пора возвращаться в колледж в Уэллсли. Когда Лиз умерла, Бикс пообещала отцу, что постарается вернуться домой в середине семестра.

Но вскоре после Рождества она заявила, что собирается «съездить с друзьями в Мексику». Боуи перепробовал все возможные способы, чтобы отговорить ее от этой затеи, однако дочь мягко напомнила ему, что в следующем месяце ей исполнится двадцать два года, и впредь она намерена поступать как считает нужным, будет на то согласие отца или нет, тем более что после смерти матери ей досталось двадцать тысяч долларов.

Бикс уехала, и первое время Боуи получал от нее редкие почтовые открытки. А в апреле с ним случилось несчастье: когда он в грозу ехал на машине, встречный грузовик потерял управление и вылетел на его полосу. Он не успел свернуть. Удар пришелся сбоку, машину перевернуло и выбросило на обочину.