Я буду первым (СИ)

Долго мою руки, меня успокаивает шум воды. Но вечно сидеть здесь не будешь. Я ушла в дальнюю туалетную комнату, чтобы дольше побыть одной. И теперь возвращаюсь по длинному коридору, на стенах которого вперемешку развешаны зеркала и картины. Останавливаюсь перед одним из зеркал почти на повороте к банкетному залу. Долго разглядываю себя, не в силах понять, чем же не угодила Хромову. Ведь красивая.

Уже собираюсь пойти дальше, как за спиной вырастает мужская фигура. Я не слышала, как он подошел, слишком занятая поиском своих недостатков.

Вот сейчас он не улыбается. Смотрит, не отрываясь в мои глаза, что отражаются в зеркальной поверхности. Плечи напряжены, челюсти сжаты, взгляд давящий.

Я тоже смотрю. И тоже - в его глаза в этом печальном зазеркалье. Меня окутывает запах его туалетной воды. И его запах, который я слишком хорошо помню. До одури хочется откинуться назад и опереться спиной ему на грудь. Почувствовать жар его тела. И эрекцию. Которая, наверняка, есть. Это выдает его участившееся дыхание и полубезумный блеск глаз.

Я так по нему соскучилась.

Но нельзя... Я не нужна ему.

Платон поднимает руку и замирает. Мне кажется, я чувствую кожей оголенного плеча тепло его пальцев. Так хочется, чтобы дотронулся. Не просить же?

Так мы и стоим. Рассматривая друг друга в зеркале. Он не дотрагивается. Я не смею обернуться и посмотреть ему в лицо.

Он наклоняется к моей шее, опаляя кожу горячим дыханием. Меня же словно парализует. Хорошо, что не поворачиваюсь. Я б не выдержала.

По коридору раздаются шаги и мужские голоса. Платон медленно выпрямляется и, словно заставляя себя, уходит. А я остаюсь стоять у зеркала еще несколько долгих мгновений.

Отмерев, вижу Дзагоева с незнакомым мне молодым человеком лет двадцати пяти восточной наружности. Самир смотрит вслед удаляющемуся Платону. Только этого моралиста мне сегодня не хватало!

Но ускориться и шагать быстрее мимо него мне мешает упрямство. Это будет слишком похоже на бегство. Так что фиг ему.

-Лена, здравствуй! - не дает пройти мимо Самир.

Честно, после сцены в моей квартире я бы прошла, минуя Дзагоева и его спутника и даже не поздоровалась.

Теперь же игнорировать его у меня нет особых причин.

-Добрый вечер, господа! - отвечаю я и все равно пытаюсь улизнуть, не давая себе труда быть вежливой.

Однако, не тут-то было.

-Лена, постой, - останавливает меня мужчина.

Да что ему надо?

Он не собирается делать из этого секрет, буквально огорошив меня:

-Мигран целый вечер хотел с тобой познакомиться,- Дзагоев указывает на своего спутника.

-Кто? - переспрашиваю я.

Парень решает взять дело в свои руки.

-Меня зовут Мигран Тахаев. Я Вами совершенно очарован. И практически заставил Самира подойти к Вам.

Ну, правильно, Дзагоев еще не выжил из ума и помнит полуголого Платона у меня дома. Такая, как я - не пара этому гордому горному орлу.

-Простите, имя не расслышала - Вы сказали - Мигрант? - переспрашиваю я, не удержавшись от мелкой пакости.

Самир хмурится. А вот Тахаев - нет. Он хохочет, да так искренне, что мне становится стыдно за свою грубость.

-А Самир предупреждал, что Вы - колючка. Но очень красивая.

Видимо, про Платона Дзагоев ему не рассказывал.

- Я вижу, Вы поладили, - с этими словами Самир сливается, оставив мне этот восточный подарок. Который, к моему сильному удивлению, оказывается весьма воспитанным и дружелюбным.

Но что мне с ним делать? Парень сыпет шутками, ведет себя так, как будто мы тысячу лет знакомы. И вести его за стол к Давлатову, который сожрет его как ягненка, мне жалко. Да и тяжесть в груди от беззаботной улыбки уменьшается.

Мигран предлагает мне прогуляться в зимний сад, который здесь есть. И мы, забрав верхнюю одежду, долго там гуляем, любуясь заснеженными дерявьями, оплетенными разноцветными гирляндами, и ледяными скульптурами.

Я слушаю его и невольно вспоминаю себя - такую же беззаботную. До того как вляпалась в несчастье под именем " Платон Хромов". Слушая Тахаева, всей душой хочу снова стать такой. Только не знаю, смогу ли.

Единственный неловкий момент возникает, когда Мигран решает спросить:

-Кто это был, тот парень?

Я понимаю, что он спрашивает про Платона, но решаю изобразить дурочку.

-Какой?

Здесь я обнаруживаю, что Мигран Тахаев может быть совсем другим. Серьезным и вдумчивым.

-Тот, который стоял возле тебя, когда мы с Самиром подошли.

-Никто, - сухо роняю я., желаю уйти.

-Хорошо, что не жених,- замечает он.

Как никогда, кстати, раздается звонок сотового.

И это даже не мама. А сам Сергей Владимирович.

-Лена, мы уезжаем. Ждем тебя на выходе у автомобиля, - как всегда одна конкретика.

-Тебе пора, - не спрашивает, а утверждает Мигран.

-Да.

-Я провожу.

Не спорю. Мы идем из выхода зимнего сада. Я вижу нашу машину. И Сергея, и маму. А еще родителей Платона. Его самого с банкирской дочкой. И, очевидно, ее родителей. Что они там все собрались. Больше места не было?

Я цепляюсь за локоть Миграна сильнее, потому что скользко. Он поддерживает меня за талию. И именно этот момент выбирает Платон, чтобы посмотреть в нашу сторону.

Его глаза вспыхивают яростью.