Я буду первым (СИ)

-Он сказал, чтобы я дал ей время.

-Чего ты делать, видимо, не собираешься, - подводит итог отец.

С шумом выдыхаю:

-Пап, мам... Я б рад. Только я хочу быть с ней. Видеть, как она меняется, баловать ее, узнать, кто у нас родится, вместе придумать имя...

-Еще скажи, женишься на ней.

-Если бы она согласилась, даже бы не задумывался.

-Тогда надо было кольцо дарить, а не по промзонам ее таскать, - отец не упускает случая уколоть.

-Игорь, Платон - прекратите! - требует мать, - Насчет Лены ... Сергей хорошо ее знает, если советует, есть смысл его послушать. А вот с Пархомовыми надо что-то придумать. Они просто так не успокоятся. Скорее всего, они отправились в полицию. У Петра там много знакомых.

Мне не нравится ее идея по поводу советов Давлатова, но я предпочитаю промолчать.

-В доме есть видеонаблюдение. На нем должно быть видно, в каком состоянии ушла от меня Ирина. Но лучше поторопиться. Пока запись не пропала, - отвечаю матери.

На что рассчитывала эта идиотка, обвиняя меня в том, что я ее ударил, не знаю. В доме полно камер. Единственное, что приходит в голову, она просто не обратила на них внимание.

-Сам-то разберешься? - с сомнением тянет отец.

-Да, - ответ звучит резко.

Не теряя времени, еду в Хамовники. Охрана сначала артачиться, не желая мне показывать записи, но после соответствующих денежных вливаний становится необыкновенно покладистой. Я нахожу несколько кадров Ирины, на которых четко видно, что девушка ушла от меня без синяков и других повреждений. Копирую запись, немного подумав скидываю ее отцу. Пусть посмотрит, а то вечно я у него во всем виноват.

Выхожу из подъезда, чтобы ехать в офис, набирая его на телефоне, но поговорить нам не удается. Я не успеваю сделать несколько шагов, как меня скручивают добры молодцы, которые суют мне под нос удостоверения и пакуют в стоящий неподалеку полицейский автомобиль. Сотовый падает на асфальт и его экран покрывается сеткой мелких трещин.

-Платон! Алло! Платон! Алло! Алло! - раздается из динамика, пока кто-то из полицейских не наступает на него ногой.

-Зря ты так, служивый. Вещь дорогая. С одной зарплаты не расплатишься.

Тот скалится в некоем подобие улыбки:

-Он тебе нескоро понадобится.

Везут меня на окраину Москвы, где также неласково извлекают из машины и заводят в отдел. Но не бьют. Я бы даже этому не удивился. Руки в наручниках с непривычки ломит. И хочется заржать в голос над самим собой. Вот от кого не ожидал такой подставы, так от маленькой девочки - дочки родительских друзей. Но маленькие девочки вырастают. И становятся теми еще стервами.

Я думал, меня сразу же начнут допрашивать. Вместо этого меня заводят в длинный коридор с металлическими дверями, оснащенными решетками, досматривают, забирают содержимое карманов и ремень. Интересуются наличием шнурков, которых у меня нет. Предлагают подписать документы. Отказываюсь. Ребят в форме это не слишком удручает. И я оказываюсь в одном из номеров "люкс". За мной с противным скрежетом закрывают дверь.

В номерах - перенаселение. Компанию мне составляет немытый и нечесаный мужик неопределенного возраста, который враждебно поглядывает и на меня, и на то, во что я одет. Сильный дискомфорт доставляет вонь, впитавшаяся в эти стены за годы, что здесь гостят дети улиц. Да и мой сокамерник источает тот еще аромат. Аппетит отшибет теперь на неделю. Но кормить нас вроде никто и не собирается.

Я жду, что за мной придут. Но время тянется, а никто ко мне не спешит. Вонючее чудо ограничивается недовольными взглядами, не пытаясь завести разговор, безошибочно улавливаю дикую разницу социальных статусов.

Я устраиваюсь на деревянной полке, которая выполняет функцию кровати. Впечатлений мне теперь хватит надолго..

Не понимаю, что этим пытается добиться Ирина. Посадить меня? У нее не выйдет. Вызвать таким образом симпатию? Ничего кроме глухого раздражения не чувствую.

Время тянется. И я, прислонившись к каменной стене, успеваю задремать. Сон мне нравится больше, чем реальность. Я иду по светлому дому за Леной. Она что-то мне говорит и улыбается. Мне так приятно видеть ее улыбку хотя бы во сне. Еще приятнее смотреть на округлившийся животик.

Я тяну руку, чтобы погладить его, возможно, ощутить, как толкается мой собственный ребенок в ее животе, но не успеваю этого сделать.

Меня будит сиплый голос, который орет:

-Хромов, на выход!

Быстро прихожу в себя и следую за полицейским, который приводит меня в чистый кабинет, где за столами сидят трое мужчин в гражданской одежде.

Мне указывают на стул, располагаюсь. Напротив меня - мужик лет тридцати пяти, лысый, крепкий. Мускулы натягивают на плечах рубашку светлого цвета, немаленькие кулаки покоятся на столешнице среди бумаг.

-Ну, что, писать явку с повинной будем?

Не могу не съязвить.

-В чем? В убийстве Кеннеди? Так я тогда не родился еще.

Мои слова собравшимся не нравятся.

-Неправильный ответ. Легко Вам с нами, господин Хромов, не будет, - слышу я от лысого.

Жму плечами. Отец должен уже меня найти. Хороший адвокат обеспечит этим ребятам необходимые трудности.

Глава 16

Платон