Я буду помнить

– У меня осталось ваше письмо, – я достал помятый конверт из внутреннего кармана куртки. – Я хочу узнать, что тогда случилось, и почему я к вам обратился.

– Не могу тебе этого сказать, парень. Политика фирмы, извини.

Мужчина посмотрел с вызовом, принявшись застегивать потрепанный костюм. На его столе царил полнейший бардак, а помещение было практически пустое. Его наполняли только коробки разных размеров, расставленные по полу, и стол с двумя стульями по краям. На одном из них сидел, Евгений Петрович, как значилось на табличке, валявшейся среди беспорядка.

Но я не для того сюда ехал, чтобы так просто сдаться! Пока я подбирал подходящие слова, Евгений Петрович сам заговорил.

– Я тебя помню, – он глянул мне в лицо из-за кипы бумаг. – Тебя сложно забыть, как и ее. Такой сложной операции я еще не проводил. Это было действительно рискованно. Тебе пришлось немало переплатить за риск. Небось до сих пор кредит за наши услуги выплачиваешь?

Мужчина усмехнулся и бросил очередную пачку бумаг в коробку.

– Расскажите, почему я пришел к вам…

– Я не в праве, политика…

– Компания ведь закрылась, вы сами сказали, – упорствовал я.

– Не компания, наш офис. Клиентура здесь никчемная, в вашей провинции. Когда меня из Москвы отправляли, думали золотая жила и деньги потекут рекой. Ведь где, как не в вашем захолустье люди захотят забыть о тяготах своей жизни.

Я хотел возразить, но вместо этого присел на свободный стул. Мужчину прорвало. Он говорил эмоционально, даже с ноткой злобы в голосе.

– Только вот процедура оказалась для вашего брата дороговата, а когда мы начали проводить ее в кредит, оказалось, что юридически проблематично взыскивать долги с тех, кому мы почистили память. Вот нас и прикрывают.

Евгений Петрович остановился и поглядел на меня очень внимательно, затем достал из пачки, лежавшей на столе, сигарету и закурил.

– Когда ты пришел, я думал, что дела пошли на лад. Ведь тебе нужно было не просто забыть бурную вечеринку или измену подружки, ты хотел удалить из памяти несколько лет. Не полностью, конечно, – Евгений Петрович шумно выдохнул дым и затянулся снова, – фрагментарно, все что касается этой девушки.

– Алины? – Вырвалось у меня помимо воли.

Евгений Петрович удивленно замер и ответил только спустя секунд тридцать.

– Да, Алины. Тебе уже кто-то рассказал?

– Родители, они нашли ваше письмо.

Помолчав немного, я добавил:

– Я встретил ее снова.

– Да-а, – протянул Евгений Петрович и снова глубоко затянулся, стряхнув пепел на пол. – Судьба порой подкидывает нам сюрпризы похлеще увольнения.

Он угрюмо указал на себя большим пальцем, через облако дыма я разглядел на его лице ухмылку.

– Пойдем-ка, пройдемся немного.

Евгений Петрович встал, затушил сигарету и пропустил меня вперед. В кабинете была еще одна дверь, заваленная коробками. За ней, новая комната. Вдоль стен открытые металлические ящики, из которых выглядывали пухлые пластиковые папки.

– Это дела наших клиентов, – откашлявшись, произнес Евгений Петрович. – Мы храним их для отчета перед Центом. Здесь все, что мы когда-либо стерли. Погоди-ка минутку.

И мужчина принялся копаться в ящиках. Долго искать не пришлось, он вытянул из глубины самую объемную папку, красную, в отличие от прочих, что были синего цвета. Он достал из нее фотографии, положил на небольшой металлический столик у окна, рядом с маленьким телевизором.

На фото мы с Алиной смеялись и тянули руки к фотографу. На другом снимке мы обнимались. На третьем сидели на капоте машины, а за рулем был тот самый Сашка – случайный знакомый из парка.

– Это вы до визита к нам, – прервал ход мыслей прокуренный голос. – Здесь не все, конечно. Есть кое-что еще.

Мужчина достал из папки небольшой цилиндрик с USB-коннектором на одной стороне и вставил его в телевизор у окна.

– Мы храним всю информацию на таких носителях и дублируем на бумаге, для надежности.

На экране возникло усталое и измученное лицо – мое лицо. Я сидел за столом в безлюдной комнате. Пустые глаза практически не двигались. Тот я словно бы уже умер, только почему-то еще мог шевелиться и говорить.