Я буду просто наблюдать за тобой

Меган подхватила ее и помогла добраться до дивана.

— Есть ли у вас кто-нибудь, кого я могла бы позвать? Кто-нибудь, кого бы вы сейчас хотели видеть рядом?

— Никого, — прошептала Грольер. — Никого. — Ее лицо стало приобретать болезненно-серый оттенок, а глаза неотрывно смотрели на камин, словно она вдруг забыла о присутствии Меган.

Меган беспомощно наблюдала, как зрачки у Фрэнсис стали расширяться, а на лице появлялось отсутствующее выражение. «Она теряет сознание», — подумала Меган.

Затем бесцветным голосом Грольер спросила:

— Что произошло с моей дочерью?

— Ей нанесли смертельное ранение ножом. Я случайно находилась в больнице, когда ее доставили туда.

— Кто?..

Грольер не смогла закончить свой вопрос.

— Анни, вероятно, стала жертвой грабителя, — тихо сказала Меган. — У нее не было ничего, кроме клочка бумаги с моим именем и номером моего телефона.

— Это был обрывок бланка из гостиницы «Драмдоу»?

— Да.

— Где сейчас моя дочь?

— В... в здании судебно-медицинской экспертизы в Манхэттене.

— Это значит в морге? — Да.

— Как вы нашли меня, Меган?

— С помощью сообщения, которое вы оставили позавчерашней ночью и в котором просили позвонить в магазин кожаных изделий Паломино.

На губах Фрэнсис мелькнула едва заметная усмешка.

— Я оставила это сообщение в надежде добраться до вашего отца. Отца Анни. Вы знаете, он всегда ставил на первое место вас. И всегда так боялся, что вы с матерью узнаете о нашем существовании. Так боялся.

Меган увидела, что ее потрясение стало сменяться гневом и печалью.

— Мне очень жаль. — Больше она не нашла, что сказать. Со своего места ей была видна рождественская фотография. «Мне так жаль всех нас», — подумала она.

— Меган, я должна поговорить с вами, но не сейчас. Мне надо побыть одной. Где вы остановились?

— Я попробую снять номер в отеле «Сафари».

— Я позвоню вам туда позднее. А сейчас уходите.

Закрывая за собой дверь, Меган услышала приглушенные рыдания, которые еще долго неслись за ней вслед и рвали на части ее сердце.

Она ехала в отель и молилась, чтобы он не был переполнен и чтобы никто не признал в ней Анни. Но регистрация в отеле прошла быстро, и уже через десять минут она закрыла за собой дверь номера и без сил рухнула в кровать, переполненная жалостью, чужой болью и ледяным страхом.

Фрэнсис Грольер, несомненно, верила в возможность того, что ее любовник, Эдвин Коллинз, был жив.

48

Во вторник утром Виктор Орзини перебрался в кабинет Эдвина Коллинза. Уборщики уже вымыли здесь стены с окнами и вычистили ковер. Теперь помещение сияло чистотой. Орзини не собирался оформлять его по-своему и даже не хотел об этом думать. Во всяком случае, при нынешнем положении вещей.

Он знал, что в воскресенье Меган и ее мать забрали отсюда все личные вещи и бумаги Коллинза. Они, наверное, также прослушали сообщения, записанные на автоответчике, и взяли с собой пленку с записью. Он мог представить себе, что они испытывали при этом.

Ему казалось, что им не захочется возиться с деловыми бумагами Коллинза, но они забрали их все. Что это? Сентиментальность? Сомнительно. Меган не так проста. Она что-то ищет. Неужели то же самое, что и он? И можно ли это найти в тех бумагах? Удастся ли это ей?

Орзини не стал пока распаковывать свои книги. Вместо этого он развернул на столе утреннюю газету. На столе, который принадлежал Эдвину Коллинзу и который вскоре перекочует в гостиницу «Драмдоу». На первой полосе, в статье, посвященной скандалу в клинике Маннинга, сообщалось, что в понедельник в клинике работала комиссия медицинского управления штата, и сейчас вовсю ходят слухи о том, что Элен Петровик, вероятно, допустила в своей работе немало серьезных ошибок. Пустые пробирки были обнаружены среди тех, в которых находились эмбрионы. Это говорило о недостатке профессиональных навыков, который мог привести к неправильной маркировке эмбрионов и даже к их гибели.

Независимый источник, который отказался назвать себя, указывал, что клиенты, которым приходилось платить немалые деньги за хранение своих эмбрионов, по меньшей мере, оказались в накладе. В самом худшем случае женщины, которые больше не смогут выработать яйцеклетки для возможного оплодотворения, окажутся лишенными своего последнего шанса стать матерями, заключал автор.

Сразу после статьи воспроизводилось письмо Эдвина Коллинза, в котором он самым превосходным образом рекомендовал «доктора» Элен Петровик доктору Джорджу Маннингу.

Письмо было написано 21 марта, почти семь лет назад, и получено адресатом 22 марта.

Орзини нахмурился, когда в памяти у него вновь зазвучал осуждающий и гневный голос Коллинза, звонившего ему из автомобиля в тот последний вечер. Задержавшись взглядом на подписи Коллинза под рекомендательным письмом в газете, он почувствовал, как его прошибает пот. Где-то в этом офисе или в делах, которые Меган забрала домой, находится изобличающее свидетельство, которое разрушит весь этот карточный домик, пронеслось у него в голове. Но обнаружит ли его кто-нибудь?