Я буду просто наблюдать за тобой

Из окна гостиной ей было видно, что на крыльце стоит высокий мужчина. Кто это может быть? Поймав взглядом его лицо, она удивилась и поспешила к двери.

— Здравствуйте миссис Коллинз, — сказал Виктор Орзини. — Прошу извинить меня. Мне следовало позвонить, но я оказался рядом и решил зайти. Мне кажется, что некоторые нужные мне бумаги могли попасть в дела Эдвина. Вы не будете возражать, если я посмотрю их?

У Меган был билет на самолет авиакомпании «Америка Уэст», вылетающий из Феникса рейсом 292 в час двадцать пять и прибывающий в Нью-Йорк в восемь ноль пять вечера. Она была рада, что ей досталось место у иллюминатора. Среднее кресло оказалось незанятым, а вот сидевшая у прохода женщина, похоже, любила поболтать.

Чтобы избежать этого, Меган откинула спинку кресла и закрыла глаза. В голове у нее тут же стала прокручиваться встреча с Фрэнсис Грольер. Когда в памяти всплывали ее подробности, она испытывала самые противоречивые чувства.

Обида на отца. Злость на Фрэнсис.

Ревность из-за того, что у отца была другая дочь, которую он любил.

Любопытство по поводу Анни. Она была путешествующей писательницей. И, должно быть, отличалась образованностью. «Она была похожа на меня и приходилась мне сводной сестрой, — думала Меган. — Она еще дышала, когда они выносили ее из машины „скорой помощи“. Я была с ней, когда она умерла, я даже не подозревала раньше о том, что она существовала».

Жалость ко всем: к Фрэнсис Грольер и Анни, к своей матери и к себе. И к отцу, думала Меган. Может быть, однажды я увижу его таким, каким его видит Фрэнсис: надломленным ребенком, который чувствовал себя беззащитным, если не был уверен, что у него есть такое место, куда он может уйти, и где он нужен.

И все же у отца было два дома, где его любили, думала она. Неужели оба они были нужны ему только потому, что ребенком он знал два дома, где его не любили, и где он не был нужен?

В самолете открылся бар. Меган заказала стакан вина и медленно потягивала его, чувствуя, как внутри нее разливается тепло. Глянув в сторону прохода, она с облегчением увидела, что ее соседка поглощена книгой.

Подали ланч. Меган была не голодна, но все же съела салат и выпила кофе. Голова начала проясняться. Она достала из сумки блокнот и за второй чашкой кофе стала набрасывать заметки.

Клочок бумаги с ее именем и номером телефона толкнул Анни на стычку с Фрэнсис, во время которой она потребовала открыть ей всю правду. "Фрэнсис сказала, что Анни звонила мне и положила трубку, когда я ответила, — думала Меган. — Если бы только она поговорила со мной тогда. Ей бы, возможно, не понадобилось ехать в Нью-Йорк. И она могла бы остаться в живых".

Кайл, очевидно, видел Анни, когда та ездила по Ньютауну. Видел ли ее там еще кто-нибудь?

Интересно, говорила ли ей Фрэнсис, где работал отец, подумала Меган и записала вопрос в блокнот.

Доктор Маннинг. По словам Фрэнсис, отец очень расстроился после разговора с ним за день до своего исчезновения. Как пишут газеты, Маннинг сказал, что разговор у них был сердечный. Тогда что расстроило отца?

Виктор Орзини. Не является ли он ключом ко всему этому? Фрэнсис считала, что отец был поражен, узнав что-то о нем.

Орзини. Меган трижды подчеркнула эту фамилию. Он пришел к ним работать примерно тогда, когда Элен Петровик рассматривалась кандидатом на место у Маннинга. Нет ли тут связи?

Последняя запись, которую сделала Меган, состояла из трех слов: «Жив ли отец?»

Самолет приземлился в восемь часов, точно по расписанию. Когда Меган расстегивала свой привязной ремень, сидевшая по-соседству женщина закрыла книгу и повернулась к ней.

— Я только что вспомнила, — сказала она со счастливой улыбкой. — Я коммивояжер и понимаю, что если человек не желает разговаривать, то лучше его не трогать. Но я знала, что где-то видела вас, а теперь вспомнила: это было на конференции Американского общества коммивояжеров в Сан-Франциско в прошлом году. Вы Анни Коллинз, путешествующая писательница, не так ли?

Берни сидел в баре, когда туда заглянула Кэтрин, прежде чем уйти из гостиницы. Он следил за ней в зеркале, но немедленно опустил глаза и уткнулся в меню, когда она посмотрела в его сторону.

Ему не нужно, чтобы она видела его. Нет ничего хорошего, когда люди обращают внимание на тебя. Они могут начать задавать вопросы. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы отметить, что мать у Меган была привлекательной и умной женщиной. Таким палец в рот не клади.

Где же Меган? Берни заказал еще одну порцию пива и задумался, а не начинает ли бармен Джо поглядывать на него так, как это делают копы, когда останавливают его и спрашивают, чем он тут занимается?

Стоит только сказать: «Я здесь просто болтаюсь», как следует град вопросов: "С какой целью?", "Кого ты здесь знаешь?", "Часто ли ты здесь бываешь?".

Ему не хотелось, чтобы такие вопросы даже возникали у людей. Главное — это примелькаться здесь. Когда ты привык видеть кого-то постоянно, это значит, что на самом деле ты уже не видишь его. Он много говорил на эту тему со своим тюремным психиатром.