Я буду счастливой

Меня бьет крупная дрожь. Очень холодно. Очень страшно. Недостроенный дом, бетонная коробка, в которой кроме стен, окон и дверей ничего нет. Из мебели старый страшный диван, повидавший жизнь стол и перекошенные стулья. Скорее всего для рабочих. Хозяева не сильно заморачивались комфортом своих сотрудников. Меня подвели к дивану и аккуратно усадили под пристальным наблюдением Кирилла.

— Вон! — коротко отдал он команду своим подельникам, и мужчины послушно скрылись из поля зрения.

Кир снял с себя куртку и накинул мне на плечи. Какая забота! Дернула плечом. Куртка сохранила его тепло и мне бы согреться, но стало так противно, что этот жесть вышел сам собой.

— Гордая, упрямая и такая глупая Мира! — усмехнулся он. — Тебе согреться нужно, не глупи. — отлип от стула и подошел ко мне. Пристроился рядом, обнял за плечи. Меня снова передернуло. С недавних пор я ненавижу запах сигарет с ментолом, которыми, как всегда, пахло от него. — Я скучал. — просто констатация факта. Он коснулся поцелуем моих волос, я отшатнулась, и голова закружилась снова. Стало сильно мутить. — У тебя есть выбор, Мира: я поселю тебя в комнате наверху. Там есть мебель и обогреватель. Но ты должна хорошо себя вести, как и подобает моей невесте. Или… — он хмыкнул — Я верну тебя обратно в подвал! В конце концов семимесячные дети тоже выживают! — лучше бы он ударил меня сейчас! Мое заледеневшее сердце забилось с такой силой, что готово выпрыгнуть из груди.

— Сволочь! — зашипела я. Дернулась. — Какая же ты сволочь! Не смей, слышишь?! Пусти меня! Отпусти меня! — горячие слезы текли по замерзшей коже. — Он найдет нас! Он обязательно нас найдет… — у меня началась истерика. Меня трясет, и я никак не могу успокоиться, перестать плакать. Кир пытается удержать, крепко сжимает, я вырываюсь. Мне мерзко от его прикосновений, от его присутствия.

— Угомонись! — ему надоело меня успокаивать, и он излюбленным жестом схватил за волосы. Слезы моментально высохли, но трясти меня не перестало. — Так-то! Найдет? — вдруг усмехнулся он. — Ну пусть поищет! А если вдруг ему повезет и его шавки нас найдут, мы с ним поговорим! Он кое-что должен мне. Как раз рассчитается! Что ты решила? Будешь умницей? — как будто у меня есть выбор. Я покорно кивнула.

Он привел меня на второй этаж, где, действительно, оказалась небольшая обустроенная комната. Нехитрая обстановка, но, главное, тут есть обогреватель. Мне очень нужно согреться.

— В соседней комнате туалет и раковина. Вода только холодная. Потерпишь! Жила же ты в деревне, где даже такого нет. Тебе не привыкать. — снова жесткая усмешка на его красивом лице. — По дому можешь перемещаться свободно. На улицу ни шагу. За тобой присматривают, так что не надейся сбежать, Мира! — подошел, попытался поцеловать, но я увернулась. — Через пару часов привезут ужин, а ночью… Ночью я приду и согрею тебя лучше любого обогревателя.

Я запретила себе думать о его последних словах. Нужно просто согреться. Остальное потом. Села на край кровати, подвинула ближе обогреватель, на плечи накинула одеяло вместо мерзкой куртки Кирилла и стала гладить живот, мерно раскачиваясь и напевая детскую колыбельную, как делала няня, когда мне было страшно.

— Все будет хорошо… — шептала полопавшимися пересохшими губами. — Мой хороший… все будет хорошо. — толчки в ответ на поглаживания меня успокаивали, давали надежду, что малыш не пострадал от переохлаждения, пока я лежала в подвале.

Глава 22. Мирослава

— Да ты горишь! — услышала, как сквозь вату.

Горю? Наверное…

Сгораю от боли, страха, тоски. Чьи-то сильные руки стянули с меня одеяло, затем одежду. Сопротивляться сил совершенно нет, глаза не открываются, я слабо понимаю, что происходит. Чем меньше на мне остается вещей, тем больше меня колотит, зубы стучат.

— Вот так! — прошептали чьи-то губы мне в самое ухо, устраиваясь сбоку. — Испортила мне все планы на эту ночь. — Меня прижали к крепкому, такому горячему телу. Знакомый запах ворвался в ноздри, возвращая осознанность. Попыталась оттолкнуть его, но я настолько ослабла, что толку от моих действий ноль. Кир только тихо рассмеялся. — Ты даже беременная, мокрая, липкая и растрепанная остаешься невероятно сексуальной! Как ты это делаешь, детка? У меня стояк. Что мне прикажешь с ним делать? — усмехнулся он и чуть крепче сжал меня в своих руках.

— Пусти… меня… — слова дались с невероятным трудом отнимая последние силы. Устало прикрыла глаза позволяя ему прижимать меня к себе. Даже плакать сил нет. Он перебирал мои волосы пальцами и что-то бормотал, но мне все равно. Главное, просто выжить в этом кошмаре. И дождаться Алекса. Знаю, он ищет, он придет за мной.

— Пей! Ну же, Мира! Пей! — мою голову приподняли от подушки и влили в рот прохладную жидкость. Она раздирала саднящее горло не хуже крепкого алкоголя. И я снова провалилась в сон.