Я буду смеяться последним

– Пошли, сволочь! – он грубо толкнул меня к входной двери.

Пройдя длинным коридором, мы оказались в просторной гостиной. Там стояли комфортабельные кресла, возле стены имелся бар с большим набором разнообразных спиртных напитков, у окна стоял большой письменный стол. В углу находились телевизор и стереоприемник. На полу лежал добротный ковер. Хотя гостиная и была хорошо меблирована, но все же производила впечатление нежилой.

– Как насчет порции виски, сволочь? – спросил Бенни, когда я замер посреди гостиной. – Босс пока занят.

– Благодарю, мне ничего не надо. – Подойдя к креслу, я рухнул в него.

Бенни равнодушно пожал плечами и вышел. Сердце неровно билось у меня в груди, ладони рук были мокрыми от пота. Через несколько минут я вновь услышал мелодию губной гармошки. Медленно протянулось минут двадцать. Вдруг дверь открылась, и быстрым шагом вошел Клаус. Он глянул в мою сторону, закрыл дверь и с непроницаемым лицом уселся в кресло, стоявшее напротив меня.

– Извините, что заставил вас ждать, мистер Лукас. Сами понимаете, дела.

Так как я ничего не ответил, он продолжал:

– Как вы оценили качество снимков? – Он выжидательно смотрел на меня. – Мне они кажутся просто великолепными, и могут убедить кого угодно, что именно вы убили этого человека, не так ли?

Я с ненавистью смотрел на него.

– Что вы хотите?

– Всему свое время. – Он откинулся на спинку кресла, положив изящные руки на колени. – Позвольте объяснить тяжесть того положения, в котором вы очутились. Вы совершили весьма и весьма опрометчивый поступок, написав Гленде. Это письмо находится у меня. У меня также и лопата с вашими отпечатками пальцев. В этой же коллекции и окровавленный коврик. Мне достаточно лишь передать эти вещи шерифу Томпсону, и газовая камера вам обеспечена.

– Гленда в курсе всего этого? – непроизвольно спросил я.

– А вы как думаете? Она делает все, что я ей приказываю. И она же будет основным свидетелем на вашем процессе, если вы окажетесь настолько глупым, что откажетесь сотрудничать с нами. Она поклянется перед судом присяжных, что это именно вы убили ее мужа. Будьте уверены, она сделает все, что я ей прикажу.

– И чего вы от меня хотите? – Я наклонился вперед. В моем мозгу билась только одна мысль: «Она сделает в точности то, что я ей прикажу!» Это могло означать, что она тоже жертва шантажа.

Внезапно я почувствовал облегчение. Она была вынуждена предать меня.

– Позвольте, я расскажу вам одну историю, – продолжал Клаус. – Почти сорок лет назад ваш босс Фаррел Браннингам и я, ваш покорный слуга, были мелкими кассирами в маленьком провинциальном банке на Западе. Мы были очень дружны, вместе снимали небольшую квартиру и были очень честолюбивы. Браннингам был сама добродетель. Он часто задерживался в банке допоздна, а я тратил свободное время, посещая бары и прочие увеселительные заведения. Однажды я познакомился с девушкой… – он замолчал, глядя на меня. – Это все я вам рассказываю постольку, поскольку вы должны понять, чего ради я оказался в этом городе и почему требую от вас кое-какой услуги.

Я продолжал молчать.

– Эта женщина была с большими запросами. Я был тогда молод и, чтобы удержать ее возле себя, тратил на нее почти все свои деньги. Увы, рядовой кассир не так много зарабатывает. Так что мне пришлось изыскивать какой-нибудь другой способ добычи денег. И я начал делать это с помощью моего же банка. По фиктивным документам я снял со счета около шести тысяч долларов и мог чувствовать себя достаточно спокойно, так как следующая ревизия должна была быть не раньше чем через полгода. Я потратил примерно пять тысяч на эту женщину, затем, когда до ревизии оставалось около месяца, поставил оставшуюся тысячу на лошадь и сумел выиграть десять тысяч. Теперь я мог возместить украденные в банке деньги, но не мог этого сделать без помощи Браннингама. А он, даже не спросив меня, провел самостоятельную ревизию. Вот почему он задерживался в банке по вечерам. Я даже над этим не задумывался, полагая, что он готовится к вступительным экзаменам в университет. А он проверил все счета банка, чтобы приобрести опыт такого рода деятельности. Браннингам всегда был честолюбив, и в мозгах ему тоже нельзя было отказать. Так что, сами понимаете, он быстро вычислил виновника кражи, то есть меня. Это было почти сорок лет назад, но я до сих пор помню, как он обвинял меня, а ведь мы были друзьями. Я сознался, что украл эти деньги, но обещал возместить украденное. Но когда он узнал, что я играл на тотализаторе, поставив тысячу на лошадь, он заявил, что я не только вор, но и игрок и не имею права работать в банке. Он даже и слушать не хотел о том, чтобы я возместил украденное. – Бешенство мелькнуло в глазах Клауса, но в следующее мгновение они вновь приняли холодное выражение. Но этого мгновения мне хватило на то, чтобы понять, насколько он опасен. – Его честолюбие и добродетель стоили мне пять лет тюрьмы.

Я внимательно слушал его. Фанатичный блеск его глаз подсказывал мне, что я имею дело с психом.