Я буду сверху

– Не знаю, – честно ответила я. – Но весь этот спектакль был разыгран для меня, следовательно, ему что-то нужно от моей персоны. Он как-то уж намекал, что я что-то утаиваю, но вот что…

– А ты что-то скрываешь? – бесхитростно спросила сестрица, уставившись на меня своими большими голубыми глазами.

Я вздохнула и погладила ее по голове.

– Нет, конечно. По крайней мере, от тебя – точно ничего.

– Ладно, – выдохнула сестрица. – И какой у нас план?

Я мрачно уставилась на дверь в кухню, за которой скрылись мужчины, и усмехнулась.

– Будем импровизировать.

Остаток вечера мы мирно просидели в гостиной, болтая на пустяковые темы. Время от времени разговор соскакивал на убийства и преследования, но кто-нибудь быстро уводил в его сторону, так что посидели мы неплохо, пока Рамов неосторожно не упомянул школьные годы. Он-то учился в другой школе, будучи нас старше, так что в юности мы с Милкой его не знали. А вот Стас, как оказалось, познакомился с Максом шесть лет назад.

Узнав об этом, я озадачилась. Стрелецкого я бросила пять лет назад, значит, в то время, когда мы встречались, он уже знал Максима. Но я этого не помню – Стас о нем не упоминал, а всех его друзей я прекрасно помнила. На вопрос, как же так вышло, Стрелецкий отмахнулся:

– Не бери в голову. Мы на соревнованиях познакомились, ты туда не ездила.

Я кивнула. Стас и впрямь занимался борьбой, и ездил в область, но меня с собой не брал. Успокоившись, я притихла в кресле, но тут Рамов выпустил очередную бомбу:

– Кстати, Лара, а я так и не понял – чего ты Стаса бросила?

В гостиной стало тихо. Кажется, я даже услышала тиканье часов на втором этаже. Милка толкнула возлюбленного в бок, тот скривился, поняв, что спросил глупость, а Стас усмехнулся, с интересом уставившись на меня.

– Да ты не стесняйся, Лара, скажи. Чем я тебе так не угодил? Рябчиков оказался парнем покруче? Или ты просто хотела красивой жизни в Москве, а балласт в виде меня в грезы о роскоши не вписывался?

Я поморщилась. В голове моментально возник образ старшего Стрелецкого, и по телу пробежала нервная дрожь. Даже спустя долгое время его холодный голос, манера говорить отрывисто, рвано – все эти воспоминания вызывали у меня дикий испуг, несмотря на то, что виновник давно был мертв.

Я вдруг почувствовала, что смертельно устала. Ну не говорить же ему про его отца…

– Зачем ворошить былое? – спокойно ответила я. – Считай, что характерами не сошлись.

– Мы свадьбу планировали, – как-то слишком мягко проговорил Стас, улыбаясь. Почти нежная интонация никак не вязалась с текстом, что он произносил. – Буквально за день до расставания ты рассказывала о том, какое платье хочешь. Где жить хочешь. Сколько…

Он осекся, и замолчал, глядя на меня исподлобья. Я облизнула губы, ощущая нервное биение сердца в груди. Попыталась выровнять голос:

– Молодая была, глупая. Осознала, что не этого хочу.

Стас кивнул, и расслабился, откинувшись на спинку кресла. Задумчиво покрутил в руках бокал и сказал:

– Ну, давайте выпьем, что ли? За цели и мечты.

– Чтобы всегда сбывались, – пискнула Милка.

Мы чокнулись, выпили, но непринужденная атмосфера не вернулась – вечер был испорчен. Поднявшись, я потуже запахнула халат и натянуто сообщила:

– Я спать. Мил, ты со мной или еще посидишь?

– Посижу, – улыбнулась сестрица. Глаза ее так и бегали, а правая рука давно уже покоилась на колене у Макса. Тот, в свою очередь, обнимал сестрицу за плечи. Я вздохнула, но промолчала: хоть кому-то повезет. Кто его знает, как завтра день повернется, пусть хоть сегодня ночью Милка побудет счастливой и глупой.

Попрощавшись со всеми, я ушла в комнату и легла на кровать. Сон не шел. Еще полчаса из гостиной доносились разговоры и смех, потом все стихло. Сообразив, что ребята разошлись, я поворочалась еще немного, перекатываясь с одной половины постели на другую, и, не выдержав, встала.

В гостиной было темно. Из окон лился тусклый свет уличного фонаря, и, не включая люстры, я прошла на кухню. Открыла холодильник, налила воды, залпом опустошила стакан. Повернулась с намерением уйти, как вдруг сзади меня послышался голос:

– Не спится?

Я медленно обернулась на звук. Стрелецкий сидел в углу, в кресле, поэтому я его не заметила.

– Дурацкий вопрос. Как будто мы в дешевой мелодраме про любовь.

– Ты стала циничной, – сообщил он. – Раньше ты любила мелодрамы.

– Раньше я многое любила, – с вызовом ответила я.

Кресло скрипнуло – Стас встал, выпрямившись в полный рост, и шагнул ко мне. В темноте я плохо видела его лицо, поэтому уставилась куда-то в область шеи, сдерживаясь, чтобы не броситься наутек.

Злость в его голосе, плавные, но агрессивные движения, отсутствие света – все это пугало меня. Я облизнула пересохшие губы, стараясь не двигаться.

– Как же быстро проходит твоя любовь, – задумчиво сказал Стас, поднимая руку. Зажав прядь моих волос, он позволил ей проскользнуть между пальцев, и ухватился за мой подбородок, задирая голову выше.