Я буду ждать тебя (СИ)

Дышит часто, сжимает кулаки. Может наброситься в любой момент, но точно мне ничего не сделает, так как прямо сейчас к лифту подходят сотрудники полиции, намеревающиеся его арестовать и посадить на время во французскую тюрьму. Потом же он поедет в Россию, где предстанет перед судом, а уж там ему озвучат самый строгий приговор. Есть же и не продажные вышестоящие органы. К тому же микрофон в моем ухе и скрытая камера в футболке помогут его еще сильнее в грязь опустить.

— Так вы уже в яме находитесь по самые яйца, Андрей Борисович, — не могу сдержать довольную улыбку при виде его недовольного лица. Аж ликовать хочется, петь и танцевать, что наконец-то ублюдка уделал. «Спасибо» Раулю Клеману. Он предоставил мне ту еще бомбу. — И никогда не отмоете свою репутацию. То, что там написано, — киваю головой на клочки, разбросанные под нашими ногами, — вас навсегда похоронит.

— С чего вдруг такая уверенность? — складывает руки на груди, чувствуя себя при этом хозяином положения. Только вот скоро все изменится. — Да кто тебе, засранец поверит? Кто поверит в то, что известный бизнесмен России может украсть миллионы, отложенные на строительство космических кораблей и потратить их на покупку земли зарубежом?

И Крис, и ее мамаша, молча, вслушиваются в слова Князева-старшего, точно ушам своим не веря. У обеих глаза на лоб лезут от шока. Не каждый же день услышишь, что твой родной и близкий человек может быть замешан в страшных вещах, о которых скоро каждой парижской собаке будет известно. Весь город прочитает в утренних новостях, найдет статью в Интернете или же увидит по телевизору, что русского политика арестовывают и сажают в тюрьму.

— Ты никогда не докажешь, что именно я постарался, чтобы тот недалекий космонавт слег с неизвестной болезнью, а план по полету перешел в руки конкурентам, — да он тут соловьем поет. Думаю, следствие приложит это к делу, когда начнется суд. — У тебя нет нужной информации.

В ухе раздается приказ главного из полицейских, что они уже поднимаются в лифте, а мне следует не попадаться на линию огня. Нет, стрелять они не будут. Просто преступник может оказать сопротивление при аресте. Порой же они идут на крайние меры, чтобы их не трогали. Поэтому перепрыгиваю через спинку дивана, удовлетворенно вздыхаю и отсчитываю мысленно секунды.

Пять. Четыре. Три. Два. Один. Звук прибывшего лифта и тяжелые шаги по коридору. А вот и окончание комедии, в которую ненароком я был втянут. Да здравствует торжество правосудия. По-любому потом отмечу такое грандиозное событие, а пока стоит взглянуть на Андрея Борисовича в последний раз.

— Князев Андрей Борисович, — пока месье Жан-Пьер, так вроде зовут детектива, обращается к ублюдку, двое крепких парней его окружают и надевают наручники. — Вы арестованы за взятки в крупных размерах, непреднамеренное убийство пяти человек и покушение на жизнь мадемуазель Зотовой. Все, что вы скажете, может быть использовано…

— Нет, папа, — Крис срывается с места и пытается к отцу подойти, но ей не дают этого сделать. — Что вы…что вы делаете с ним? — топает ногами, кричит вдогонку, даже матерится, но всем буквально плевать на нее. Главное, увести преступника, все-таки оказавшего небольшое сопротивление.

Можно это назвать вакханалией в крупных размерах. Мамаша оседает на пол, схватившись за сердце, хотя явно ей плохо не было. Кристина пытается договориться с полицейским, оставшимся в комнате, и одновременно ищет телефон, чтобы позвонить адвокату. Она считает, что отца оболгали, что он не мог так поступить, что кто-то другой тут виноват. Ох, и наивная же на дура. Как же этого я раньше не замечал? Был слеп и глух, якобы влюбившись в девушку своей нелепой мечты. Ошибка это была страшная.

— Раз уж все так закончилось, — поднимаюсь на ноги под ненавистный взгляд Крис. Должно быть, только сейчас она сообразила, что я в комнате нахожусь, — не смею больше тут оставаться, — обхожу диван, делая пару шагов мимо Крис. Прямо вот чувствую, что сейчас она устроит истерику. На ее лбу, словно неоновыми буквами все это написано. — За своими вещами позже заеду, когда пентхаус проветрится от вашего здесь присутствия.

— Урод, — вот оно, то самое чувство. Кристина кидается на меня с кулаками, намереваясь ударить по лицу или же расцарапать ногтями. Целится кстати прямо в глаза. — Как ты мог так с отцом поступить? Он же в семью тебя принял, мерзавец? — в ход идут и ноги, от которых я умело уворачиваюсь. Попади вот она мне между ног, навсегда бы евнухом остался. — Ублюдок! Ради своей шлюхи все это затеял, да? Да она же просто подстилка Ра…Ай! Больно!

Конечно, больно, если твои руки блокируют за спиной, склонив в три погибели, да еще и применив немного больше силы, чем следовало. Так обычно с девушками не обращаются, но она этого заслуживает. Резко толкаю ее вперед, от чего Кристина едва не врезается в стеклянный столик. Пора убираться отсюда как можно скорее. Надеюсь, Феликс выгонит их из пентхауса завтра же утром. Так уж и быть пусть тут ночуют.