Я бы тебя не загадала

Он улыбается. Широко. Лучисто. И это самое лучшее и худшее, что я видела. Ноги слабеют, с губ срывается тихий вдох. Ток по рукам вверх. Разряд! Сердце бьется и рвется к нему. Оно все еще зомбировано и отравлено ядом.

– У тебя есть деньги на такси?

– Хватит! Прекрати притворяться! – кричу я.

Никита прижимает меня к стене, упираюсь руками в его живот. Ладони пекут. В нем все пламя ада и холод глубины океана. Закрываю глаза, пытаясь бороться. Запах летнего дождя кромсает легкие. Клим вкладывает мне в ладонь пару купюр, прижимаясь щекой к моему виску.

Почему он такой?

Почему?…

В мгновение все исчезает. Остаюсь одна. Ледяной ветер забирает его обжигающее тепло и запах. Никита разворачивается, садится в машину и уезжает так же быстро, как и появился.

Вот и все…

Его черный автомобиль скрывается за поворотом. Опираюсь о стену, чтобы устоять на ногах, и закрываю глаза, чтобы еще разок увидеть его лицо. Я готова лишиться всех воспоминаний, даже больше… Я хочу этого, но навсегда желаю запомнить его улыбку. Как маленькое чудо. Как доказательство, что хоть что-то между нами было настоящим.

И как демон может так ангельски улыбаться?

Это нечестно…

Прижимаю ладонь к губам, в надежде, что получится спрятать рыдания. Знаю, что поступила правильно, но… Это правильно сейчас не приносит облегчения. Душа возвращается в свою секретную комнату. Слышу, как она стонет и скребет пальцами по стенам, боясь пустоты и одиночества. Их в любом случае придется пережить, прежде чем нам удастся снова встать на ноги и смело идти вперед.

Стираю слезы с щек и достаю из кармана телефон. Вызываю такси и, пока жду машину, смотрю на небо, пытаясь высмотреть злополучную падающую звезду, чтобы на этот раз просто пожелать счастья. Больше ничего не надо. Только счастья…

Всю неделю я живу на минном поле. Шаг влево, шаг вправо и… Бам! Разрывает на части. После слез приходит апатия, но только лишь до следующего приступа слез. Вика не разговаривает со мной, делает вид, что меня нет. Лишь иногда смотрит так, будто я испортила ее любимые туфли, со жгучей ненавистью и отвращением.

Никита больше не появляется. Никаких признаков, что он вообще был в моей жизни, кроме воспоминаний и дичайшей боли. Просыпаюсь каждый день в половине пятого утра и выхожу на улицу. Не знаю зачем. Он ведь не приедет больше. Понимаю это, но, как больная мазохистка, прокручиваю в голове наши моменты, гуляя по старому парку, едва отличая правду от лжи. Теряю себя. Теряю контроль.

Снова…

Все жду, когда станет легче. Жду и стараюсь отпустить, но раны с каждым днем кровоточат все сильнее. Сама их раскрываю в надежде, что в какой-то момент смогу по-настоящему возненавидеть его. Тогда они затянутся… Должны!

– К тебе пришли, – выплевывает Вика, входя в комнату.

– Кто?

Соседка не отвечает. Хватает сумку и плащ и уходит, даже не взглянув на меня. Сердце, обезумев от прилива адреналина, стучит в ребра, бьется так сильно, что, кажется, я могу потерять сознание. Поднимаюсь на ноги, наплевав на внешний вид, который сейчас может испугать даже любителя фильмов ужасов, и иду к двери.

– Привет, солнце, – криво улыбается Вася. – Выглядишь стремно.

Разочарование накрывает с головой. Дыхание замедляется, сердце протестующе бьется еще пару раз и затихает.

– Могу я войти?

– Что тебе нужно?

– Думаю, тебе нужен друг.

– Ты не мой друг.

– Не разбивай мне сердце, Анют, и не заставляй падать на колени и умолять тебя.

– Вася… – вздыхаю. – Уходи. Я не…

Этот ненормальный действительно опускается на колени и обнимает мои ноги:

– Аня-я-я! Не прогоняй меня! Не бросай!

– Черт! Ты с ума сошел? – хватаю его за плечи. – А ну вставай!

– Только если ты меня впустишь.

– Хорошо! – замечаю, как в коридоре открываются двери и высовываются любопытные носы. – Только встань!

Вася отпускает меня, но вместо того, чтобы подняться, заползает на коленях в комнату, изображая пантеру или кого-то из семейства кошачьих. Не могу сдержать тихий смешок. Вот идиот!

– У тебя тут… Миленько, – оглядывается он.

Забираюсь обратно в кровать, и Вася присаживается рядом.

– Зачем ты пришел?

– Меня попросили кое-что передать тебе.

– Что?

Вася достает из кармана маленькую красную флешку и протягивает мне, но в последний момент сжимает ладонь в кулак:

– Сначала, ты мне все расскажешь.

– А разве ты не знаешь, что произошло?

– Я знаю только то, что никогда не видел Клима таким счастливым, как с тобой, и таким страшным, как без тебя.

– Я… – опускаю голову.

– Аня, может, я и гей, но не сволочь и не слепец. Тебе нужно выговориться, и я хочу помочь… – Вася приподнимает мой подбородок, заглядывая в глаза.

И меня прорывает. Замки разбиты, цепи сброшены, и я… Выкладываю все. Абсолютно. Вася слушает внимательно и тихо, только иногда сжимает мои руки, давая понять, что он рядом. В конце истории он обнимает меня, позволяя выплакаться на своем плече.

– Уроды. Правильно Клим им навешал, – бурчит он, поглаживая меня по голове.

– Он был с ними заодно!

– Никита не может быть с кем-то заодно, солнышко. Он всегда сам по себе.

– Но… – отстраняюсь, Вася очень серьезно смотрит мне в глаза.