Я был драгдилером "Rolling Stones"

В ночь смерти Брайана случилось много странного… например, там были люди, которые потом исчезли неизвестно куда. Мы сами в эту ночь записывались и, конечно, были не в курсе того, что творится у Брайана. Официально он уже не член группы. И вдруг нам звонят и говорят: «Брайан умер». И что же, блин, дальше? У нас есть несколько водителей. Мы пытаемся найти того, кто должен был смотреть за Брайаном, — и выясняем, что он там устроил вечернику с наркотой и кучей баб… Я не знаю, чувак, понимаешь, просто не знаю, что все-таки случилось с Брайаном той ночью. Вроде бы убивать его никто не хотел Но так получилось, что никто за ним и не присматривал.

Однако водитель должен был за ним присматривать, потому что, собственно, для этого к нему и был приставлен. Все знали, что с Брайаном может случиться; особенно на вечеринке. Может, он, конечно, просто пошел плавать, и у него действительно случился приступ астмы… Мы были ошеломлены происшедшим. Я сразу же попытался выяснить, кто там был, и не смог ничего толком обнаружить. Водитель, единственный свидетель, который, как я думаю, знал, что там происходило, скрылся, прибегнув к хитрой уловке и постарался тщательно замести следы. Так что, когда приехали полицейские, все это выглядело просто как несчастный случай. Может, этот парень хотел удрать, чтобы не втягивать никого в это дело. Может, и так. Я не знаю, кто там был той ночью, и выяснить это уже не представляется возможным. У меня такое же чувство, как после убийства Кеннеди. Чувство, что до всей истины не докопаться.

А водитель, «присматривавший за Брайаном» бесследно исчез. В следующий раз, когда я его встретил (а это случилось два года спустя), он был уже продюсером рок-н-ролльных шоу на телевидении.

И я, кстати, так до сих пор и не знаю, что же случилось с первой сотней тысяч фунтов, «отступными» Брайана.

16

Бронированный автомобиль цвета хаки медленно выполз с роскошной автостоянки отеля «Лондондерри». Он ехал неторопливо и осторожно, словно дело происходило на Шанкхилл-роуд, и водитель опасался нападения террористов. Но нет, на дворе стоял 1969 год, и вокруг был Мэйфэйр. А внутри этого страшноватого на вид агрегата на куче матрацев расположились все музыканты «Роллинг Стоунз», и мы с Майклом Купером, сопровождавшие их в качестве личных фотографов. Когда мы попытались подъехать к огромной сцене, сооруженной специально для концерта в Гайд-парке, фанаты заметили бронированный автомобиль и, быстро догадавшись, кто в нем может ехать, ринулись в атаку, словно жаждущие крови уличные бандиты. По броне, словно пули, застучали кулаки, и мы почувствовали, что толпа длинноволосых юношей и девушек в мини-юбках начинает опасно раскачивать машину, так что она грозила вот-вот перевернуться.

— Господи, — пробормотал Мик Джаггер, — они совсем сдурели. Думаю, надо попросить в полиции разрешение пользоваться вертолетом.

Дорога от отеля до парка заняла у нас пять минут. А полтора километра через потную толпу в Гайд-парке мы ехали, пожалуй, минут сорок пять. Прежде чем выйти, Кит обернулся ко мне:

— Дашь понюшку, Тони?

Я протянул ему маленький коричневый пузырек, и он сквозь трубочку которая всегда висела у него на шее, втянул немного кокаина. Джаггер тоже с удовольствием присоединился к нему — хотел набраться уверенности в себе. Остальные «Роллинг Стоунз» смотрели на них неодобрительно, как смотрят в автобусе старые леди на некультурно ведущую себя молодежь.