Я был зятем Хрущева

Шелепин, конечно, ни в грош не ставил Брежнева, да тот и впрямь по силе характера не годился в подметки Шелепину, «железному Шурику», как называли его в ближнем окружении. В руках Шелепина были кадры КГБ: он ведь работал в должности председателя этой организации после XX съезда партии, ему было поручено расчистить там кадры. Было среди его выдвиженцев немало секретарей обкомов партии, ответственных сотрудников партийно-советского контроля. Шелепин, естественно, расставлял своих людей и, надо сказать, получал в этом поддержку Хрущева, поскольку тот считал, что молодые работники внесут свежую струю в деятельность этих организаций. Многое обещало Шелепину победу в предстоящей схватке с Брежневым. Он к ней готовился. Однако Шелепин не учел, что силу ломит не только сила, но и хитрость. И тут ему было далеко до Брежнева. Брежнев воспользовался главным своим преимуществом: Шелепин был чужаком для партаппарата, а должности, которые он занимал, были весьма непопулярными – контролирующими.

Шелепин скоро почувствовал стальное сжатие мягкой брежневской перчатки. В 1967 году, после разгрома израильтянами египетской армии в очередной войне, на состоявшемся вслед за этим Пленуме ЦК выступил Н. Г. Егорычев, секретарь МГК партии, деловой, самонадеянный, из тех, кто мог быть в шелепинской обойме. Егорычев подверг резкой критике наших военных за просчеты, а затем стал говорить об общих промахах в руководстве. Быть может, это был тот Пленум, на котором Шелепин и хотел дать бой «слабаку» Брежневу?

Не тут-то было, вслед за Егорычевым после небольшого перерыва выступило несколько клевретов Брежнева. Они по пунктам разбивали аргументы Егорычева. Похоже, что они располагали текстом его выступления заранее и хорошо подготовились. Сыскной аппарат Брежнева работал отлично, куда там спецам из гостиницы «Уотергейт». Ведь, как говорили, Егорычев не показывал текста своего выступления даже другим членам бюро МГК, что ему ставилось, кстати, в вину, а «команда» Брежнева все знала.

Шелепин сник. И тут ему был нанесен следующий удар. Как-то Брежнев предложил подвезти Александра Николаевича до дома. Садился тот в автомобиль в качестве все еще грозного главы Комитета партийно-государственного контроля, а вышел у своего подъезда в должности куда менее значительной – Председателя ВЦСПС. Заодно прихлопнули и Комитет партгосконтроля. Заметьте, организация с сильными контрольными функциями беспокоила и Сталина, который ликвидировал ЦКК РКП.

Несколько лет Шелепин возглавлял Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов, вроде бы пришел в себя. И тут наступила развязка.

Предстояла поездка Председателя ВЦСПС в Великобританию. Английская пресса, предваряя визит Шелепина, начала травить его как человека, повинного в массовых сталинских репрессиях. В Англии хорошо было известно, что Председателем КГБ Шелепин стал уже после XX съезда, что никакого отношения к тем репрессиям он не имеет. Выступая на XXII съезде партии в октябре 1962 года, Шелепин как раз разоблачал страшные методы своих предшественников, приводил факты ежовско-бериевского произвола. И тут вдруг такая странная подмена в осведомленных английских газетах. Шелепин просил отменить визит. Но было сказано – «надо». Пришлось ехать. В Англии разразился скандал. Это был конец. Шелепина изгнали из Политбюро ЦК. На пенсию он уходил с поста заместителя председателя Комитета по профессионально-техническому образованию.

Комсомольских друзей Шелепина, тех, кого подозревали в близости к «Шурику», разослали кого куда. Среди опальных было немало моих знакомых, вовсе не причастных к деятельности самого Шелепина, – их наказывали для острастки. В высоких кругах возрадовались низложению Шелепина. Так и говорили: «Не хватало нам этого комсомольского диктатора».

Оставлю в стороне личную обиду на Шелепина – в тех «играх» товарищества не существует. Но вот прочитал обвинение в его адрес, что он сталинист. В мою пору Шелепин был жестким, требовательным человеком, но сталинистом?.. До войны он учился в знаменитом Институте философии и литературы (ИФЛИ). В нем кипело нетерпение, жажда власти. А тут такой подходящий случай – пройти вперед за спиной Брежнева. Так это мне видится…

Меня часто спрашивают: почему Хрущев был отправлен в отставку именно осенью 1964 года?

Многое сошлось на октябре 1964 года.

В 1963 году тяжелый инсульт полностью и бесповоротно вывел из рабочего состояния члена Президиума и секретаря ЦК Фрола Романовича Козлова. Именно Козлов во время визита в США на открытие советской выставки прозондировал возможность встречи Эйзенхауэра и Хрущева и подготовил приглашение Никиты Сергеевича в США.

В нашем партийном руководстве по традиции не избирается второй секретарь. Однако «де-факто» обязанности «второго» кто-то выполняет. Некоторое время после XX съезда в этом качестве выступали по очереди все секретари ЦК, но потом от этой практики отказались. «Вторыми» при Хрущеве стали как раз Козлов и Брежнев. Мягко говоря, эти люди не любили друг друга. Как знать, не поэтому ли держал Хрущев рядом с собой именно их…