Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения

Я совсем не танцор – а ведь это нетрудно,
есть ужасно простые, примитивные па:
развернуться, как в море уходящее судно,
и пойти и плясать – а партнерша слепа.
А партнерша судьба – или попросту фатум,
дама с придурью – но из хорошей семьи,
поверяющая чудакам простоватым
даже самые тайные мысли свои.
Ну так что же – пляши до упаду, до боли,
ну так что же – пляши, да от самой души.
Неужели тебе отдавили мозоли,
показалось — не боле – забудь и пляши…
Заостренным носком угодил в барабан ты,
барабанная шкура не терпит прорех,
обрывается вальс, и встают музыканты,
и встают оркестранты, и корчится смех.
И встают оркестранты и лаются хором,
и колышется ругань, и хамы острят, –
никогда я не стану галантным танцором,
может, стану тапером, да только навряд.

ПЕСНЯ БЕЗ МУЗЫКИ

Это песни без музыки,
только с болью в ладу, —
я их перышком узеньким
по бумаге веду.

Это кровь моя алая

зазвучала, сочась,
к ложу гибели жалуя
в мой двенадцатый час!

Все соборы вселенские

для нее – просто блажь!
Ласки тайные, женские,
ей задаром отдашь.

Поцелуи холодные,

униженья тоски,
отреченья бесплодные
да чужие грехи!

Это строки без музыки,

я сквозь шепот гряду,
это гневные узники
в позабытом саду.

«В эту полночь ветер опрокинут…»

В эту полночь ветер опрокинут,
этот полог полон тишиной:
спи, покуда из седла не вынут,
всадник, очарованный луной.

Я не знаю, сколько верст под нами,

как звенит усталая стерня.
Над землей, как траурное знамя,
небосвод колышется, звеня.

Он похож на музыку булавок,

музыкальных ящиков обман:
темный воздух густ и тугоплавок,
от людского горя воздух пьян.

А луна плывет над ветром гари,

над печальной повестью земли,
а луна колдует с ветром в паре,
просит, чтоб посуду унесли…

Ах, куда плетется всадник черный,

почему в степи такая грусть…
Я плыву под этой высью зорной,
может, к вам когда-нибудь вернусь.

«Мы ходим по мокрым панелям…»

Мы ходим по мокрым панелям,
а ветер похож на беду.
Мы ходим по мокрым панелям
и мы говорим ерунду.

А звезды на ветер похожи,

а ветер как шавка притих, –
не стоит лезть вон из кожи,
мне это, по правде, претит…

Не стоит лезть вон из кожи,

другим отбивать аппетит:
все годы на книгу похожи,
а прошлое – мелкий петит.

«Одиночество в гости пришло, понимаешь…»