Я++: Человек, город, сети

Влияние этого процесса видно в том, как по-разному выглядели библиотеки разных эпох, какие социальные и культурные роли они играли. До придания текстам мобильности крупные собрания манускриптов притягивали ученых, становясь центрами научных сообществ². Знаменитая Александрийская библиотека, к примеру, привлекала ученых всего эллинистического мира. Чем более обширным и признанным становилось ее собрание, насчитывавшее сотни тысяч свитков, тем большему количеству ученых требовалось туда попасть. Местное сообщество обогащалось талантливыми интеллектуалами, а повседневное общение его представителей давало дополнительный полезный эффект, часто выражавшийся в новых манускриптах, оседавших в той же библиотеке. Так зарождались современные представления об университете. Спустя тысячелетия этот механизм работал по тому же принципу: когда наиболее образованные герои «Улисса» собрались после ланча в Национальной библиотеке «в сердце ирландского метрополиса», привели их туда именно книги, и интеллектуальная беседа не заставила себя ждать.

Спустя много лет после начала эры книгопечатания создание больших книжных собраний по-прежнему требовало времени, серьезных усилий и больших вложений, поэтому обладание таким собранием давало существенное преимущество тем городам и учреждениям, которым повезло их иметь. Здания, в которых они располагались, соответствовали их значимости и часто воспринимались как важные достопримечательности – библиотека в самом сердце Венеции, великолепная ротонда с куполом в центре основанного Джефферсоном Университета Виргинии, горделивые книжные башни Кембриджа и Йеля. Внутри этих комплексов посетителя первым встречал каталог, являвший собой компактное представление всего собрания, с которым можно было ознакомиться, перед тем как осмелиться войти в скрывающиеся за ним бескрайние книгохранилища.

Однако увеличение количества книг и снижение их стоимости наряду с усовершенствованием систем распространения начали подрывать это традиционное преимущество. Даже в небольших, отдаленных поселениях теперь могла быть вполне достойная библиотека; она, конечно, не шла в сравнение с великими собраниями, но и этого оказалось достаточно, чтобы дать старт многим научным карьерам. Местные школы, колледжи и университеты начали собирать собственные библиотеки. Отдельные граждане заполняли книгами полки в своих домах. Система предоставления доступа к собраниям текстов превратилась в децентрализованную сеть со множеством узлов хранения и перераспределения.

По мере накопления все большего количества изданий росла и нагрузка на системы хранения и транспортировки³. Одной из реакций на это стало техническое усовершенствование книжных полок и книгохранилищ. Другой – снижение размеров и веса книг; появились книги карманного формата и издания в мягкой обложке. Еще более радикальным сжатием был перевод текста с бумаги на микрофильмы⁴. К середине XX века Вэнивар Буш уже понимал, куда ведет это стремление к миниатюризации и дематериализации. В предложенной им концепции системы Memex он предсказывал появление индивидуальных библиотек микрофильмов, содержащихся в устройствах размером с письменный стол и обеспечивавших ученым недорогой, мгновенный и повсеместный доступ к ресурсам основных библиотек⁵. Тем самым Буш поднимал вопросы, которые в последующие десятилетия становились все острее и насущнее. До какой степени нам следует воспринимать книги в переплете как предметы с присущей им ценностью, которая оправдывает выделение пространства, времени и денег для их хранения? И не стоит ли просто изъять содержащуюся в них информацию, перевести ее на более компактные и мобильные носители, а оболочки просто выбросить?

Как выяснилось, микрофильмы не могли справиться с такой задачей, в отличие от компакт-дисков и персонального компьютера. В 1972 году в Ирвайнском отделении Университета Калифорнии Александрийская библиотека получила второе – цифровое – рождение. Авторы проекта Thesaurus Linguae Graecae (TLG) поставили перед собой амбициозную цель собрать в единую базу данных все древнегреческие тексты⁶. К 2001 году там содержались фактически все сохранившиеся произведения, от Гомера (то есть с VIII века до н. э.) и до 600 года н. э., плюс бесчисленные дополнительные тексты византийского и поствизантийского периода. Разработанная Дэвидом Паккардом система Ibycus и другие программы обеспечили удобный поиск по многим параметрам. Насчитывающая более 80 миллионов слов база была доступна ученым на компакт-диске – поразительный пример всеобъемлющего накопления, сжатия и распространения информации, изменивший повседневную практику филологов-классиков по всему миру.