Я - чертовка (СИ)

Итак, куда теперь? Ах да, осталось опросить одного пострадавшего. По словам домового, ему досталось больше всех. Однако по пути меня перехватили. Проходя мимо одного из домов, я услышала:

— Антонина!

Огляделась. Никого.

— Сюда смотри! Ниже! — не унимался голос.

С третьей попытки мне удалось разглядеть чьи-то глаза в отверстии, через которое по осени ссыпают картошку в подполье.

— Да?

— Лаврентий передает, что обед готов.

— Лаврентий? — озадачилась я.

— Домовой ваш, — пояснил голос. — Он просил поторопиться, пока не остыло.

— Ага… спасибо… — поблагодарила я невидимого помощника. Подумала немного и домой пошла. От всех этих переживаний разыгрался аппетит. А к пострадавшему можно и после обеда сходить.

Золотистые дольки картошки аппетитно дымились, одним своим видом вызывая повышенное слюноотделение. Помимо них, домовой выставил на стол восхитительную жареную рыбу, домашний сыр, банки с солеными огурчиками и маринованными опятами, салат из помидоров и компот.

— Откуда это все? — уточнила я, радуясь, что Лаврентий не живет со мной в городской квартире. Иначе, прощай, стройная фигура.

— Что-то из моих запасов, что-то другие домовые поднесли. Мы все заинтересованы в результатах расследования. Ешь, давай, — скромно улыбнулся он.

Еда таяла во рту. В должной степени насладившись кулинарным мастерством моего нового друга, я рассказала ему обо всем, что удалось выяснить. К моему удивлению, его не очень впечатлило странное поведение седовласой женщины.

— Да, я ее знаю, — спокойно сказал он. — Наталья уж тут лет шесть живет. Нелюдимая, конечно, но, в целом, ничего подозрительного за ней не замечено. Если бы что-то было не в порядке, ее домовой давно бы нам сообщил.

— Ясно, — протянула я, допивая компот. Возможно, Лаврентий прав. Хотя… вот еретица, к примеру, вовсю разгуливала тут возле дома, даже на крыше сидела, а он ее до последнего не замечал. Только когда леший с банником потрепали хорошенько эту жуткую тварь, с нее, видимо, чары и слетели. А до этого… как-то ведь у нее получалось глаза домовому отводить? Значит, это возможно. Поэтому, скидывать Наталью со счетов я не спешила. Но и обвинять ее во всех грехах рановато… по крайней мере, пока не появились улики, указывающие на ее причастность к нападениям.

— Кстати, тебе наверняка интересно будет узнать, — лукаво прищурившись, начал домовой, — что леший сразу после твоего ухода попытался проникнуть в деревню. А если быть совсем точным, то он хотел пересечь границу именно здесь, возле нашего дома. Наверняка направлялся к тебе.

— И что? — Я подалась вперед, впитывая каждое слово.

— Разумеется, у него ничего не вышло. И, знаешь, кажется, ему это совсем не понравилось. Да что там! По правде говоря, я никогда не видел лешего таким злым. Он потребовал, чтобы его впустили, но получил ответ, что ты не желаешь видеть его в деревне, пока занимаешься расследованием. Честное слово, на него было страшно смотреть! Перед уходом обратно в свои владения он очень жутко сказал: «Что ж, Антонина, скоро ты узнаешь, что от меня так просто не спрятаться». Даже мне стало не по себе. Такое ощущение, что ты его здорово чем-то задела. Вот только чем?

Я с содроганием вспомнила, как отправляла Власу весьма непристойные образы во время поцелуя с Денисом. Вот только это могло его разозлить в одном лишь случае. В случае, если я ему глубоко небезразлична. Но тогда почему он спокойно отпустил меня в город, к Денису, и потом упорно не показывался, а? Говорить с самим лешим на эту тему я пока не готова, но, кажется, есть еще кое-кто, кто может дать мне ответ на вопрос.

В этот раз банник прятаться не стал. Как только я перешагнула порог бани, сразу увидела чудесную картину. Во-первых, стены и потолок снова раздвинулись, значительно увеличивая пространство. Снаружи избушка осталась прежней, а внутри она больше походила на полутемный зал. В середине этого зала стояло удобное кресло-качалка, в котором сидел банник и преспокойно попивал чаек. В одной руке была большая кружка, а в другой баранка. Главное, кружку и баранку я видела четко, а вот сам хозяин бани по-прежнему размывался, стоило лишь направить на него прямой взгляд.

— Ну, привет, Антонина, — сказал он. — А я все гадал — зайдешь или нет? Да не стой ты у входа! Садись за стол!

«За какой?» — хотела спросить я и тут же поняла, что перед банником возник стол, накрытый к чаю. В его центре сверкал боками пузатый самовар, а рядом красовалось огромное блюдо с баранками и ватрушками, посыпанными сахаром. Я прошла и села на стул. Не особо уже удивляясь, обнаружила перед собой кружку. Налила в нее чай. Отпила, потянулась за баранкой. Все это время хозяин бани помалкивал. Видимо, ожидал, что я первая начну разговор. Однако я знала все эти уловки и, поэтому, тоже не нарушала тишину. Наконец, он не выдержал.

— Ну? Чего зашла-то? Вопрос какой имеется или просто решила проведать старика?