Я чужая невеста

Страх перед тем, что должно случиться, затаившийся во мне крошечной каплей, вдруг рванулся вверх. Так накрывают город зимние сумерки. Так расплывается клякса на белой бумаге. Так меняется вкус чая, в который уронили крупинку соли.

И Ярр мгновенно почувствовал это.

— Не бойся... — шепнул, чуть покачивая меня. — Не будет ничего, если ты не захочешь. Я люблю тебя. Я так тебя люблю...

Если я не захочу? Но я хочу! Страх обиделся, съежился и сменил маску: ничего не будет?! Ну не-е-ет!

Я пробежалась пальцами по животу мужчины, ощущая, как напрягаются его мускулы. Опустила руку ниже, где напряглось уже так... Мидьяр подался навстречу, тяжело задышал. Из-за меня. Мой!

Ми-ирра...

Его руки стали настойчивее, быстрее. Казалось, что они везде. Невозможно одновременно держать в ладонях мое лицо, целуя, гладить грудь и вырисовывать на ногах какие-то узоры, но я могла поклясться, что так и было. И сама я лихорадочно и восхищенно трогала его, гладила, целовала.

А когда Ярр оказался сверху, мыслей не осталось совсем.

Наверное, мастера иллюзий умеют прятать даже боль. Превращать ее в незначительное, сразу забывшееся неудобство. По крайней мере, я никакой боли не запомнила. Я летела.

Комната будто качалась. Да и не комната это была вовсе — небо, в котором мы летели оба, вместе, не разрывая объятий.

— Лавелин тайле ильверо... — прошептал мой мужчина. — Ильлин тайле... ла-авели-ин... Я не знаю этого языка, но перевод не требовался.

Кажется, мы уснули одновременно. И на пороге сна я увидела совсем не небо и даже не светлеющие глаза Безумного Барда.

Библиотечная мышка помахала мне лапкой, прощаясь. Примерещилась, конечно...

*** 

Попроси меня кто-нибудь описать этот день, я бы впала в ступор. Но, кажется, день был лучшим в моей жизни. И совершенно точно очень насыщенным... Любовью, да. Именно ей. Но даже Лорене я не взялась бы рассказать детали. При воспоминании о деталях у меня начинало пылать лицо и замирать сердце, и не столько от смущения, сколько от мгновенно возвращавшейся эйфории.

Счастья было столько, что оно во мне просто не умещалось. Приходилось выплескивать его — на мужчину, который раскрасил мой мир в цвета, и не снившиеся радуге. На мужчину, ставшего в тот день моим миром. На лучшего во всех мирах мужчину! Единственного! Самое странное, что он сумел убедить меня, что и я — лучшая во всех мирах женщина... Самая красивая, самая желанная, самая необыкновенная. Единственная!

Правда, никакие миры меня вовсе не интересовали. Я не оценивала происходящее, не делала выводов, не искала причин или противоречий. Я видела только Ярра, думала только о нем, растворялась в его эмоциях. Еще недавно я назвала бы это безумием, а теперь — просто разделяла его желание, которому, казалось, не было никаких пределов.

И мы, двое самых-самых, наслаждались друг другом и... наверное, познавали? И не только в постели. В промежутках между сумасшедше прекрасной близостью, мы что-то ели, в основном сидя перед камином, о чем-то говорили, наперебой и без пауз, а потом, у того же камина, снова принимались целоваться и снова сплетались в объятии, улетая в невероятную, безбрежную высоту...

Несколько раз я засыпала, уткнувшись в мужское плечо, смутно думая, что лучшей подушки у меня еще не было. Странно, но это плечо все время оставалось прохладным — или это я горела даже во сне?..

В очередной раз я проснулась оттого, что на моем лице словно рисовали какой-то сложный узор, чертили его линии и завитки легкими, очень нежными поцелуями. Едва касаясь. И, поняв, что я уже не сплю, отстранились. Я потянулась следом, не открывая глаз, и ощутила под рукой плотную ткань.

Распахнула глаза и увидела над собой одетого Ярра. В камзоле... Причесанного...

— Ты уходишь? — спросила, мгновенно испугавшись. Казалось немыслимым остаться одной. Я ведь даже за соком его вчера не отпускала, вставала и шла тоже...

— Мне нужно идти, лавелин. Было жаль тебя будить, но я подумал — если ты проснешься одна... Мало ли что придет тебе в голову!

— А что придет... — пробормотала, пряча зевок и обнимая его за шею.

— Да что угодно, — улыбнулся он. — Например, что тебе все приснилось! А это не так, точно тебе говорю!

— Точно? — переспросила я.

В ответ меня поцеловали — так, что усомниться в реальности происходящего было просто невозможно.

— Не уходи, — простонала я, когда поцелуй закончился.

— На работу надо, — вздохнуло мое синеглазое счастье. — И если ты меня немедленно не отпустишь, то я туда нескоро попаду.

На работу! О Создатель, мне тоже нужно на работу!

За окном было светло. Наверное, утро... Нереально прекрасное утро!

Впрочем, нет, вполне реальное.

Возвращая меня в реальность, на кровать с громким мявом запрыгнул комок рыжего меха. Кажется, вчера бедную кошку никто ни разу не покормил... Мне точно было не до того!

— Ужасно, — прокомментировал мой мужчина. Тоже вроде бы настоящий! И добавил, нарочито сведя брови: — У меня есть конкурент?! И давно он с тобой спит?!

— Не-ет, — уверила я. — Первый раз вот пришла. Голодная, наверное. Искорка, ну не лезь! Сейчас, сейчас я встану и накормлю тебя, зараза пушистая...