Я - Даго. Я - Даго Пестователь

Где-то через полгода от назначенного Василием учителя в искусстве правления людьми - грека, владевшего языком склавинов, который заставлял заучивать "Книгу Громов и Молний" напамять, а еще историю всех на свете народов - Даго узнал, что Эвдоксия Ингерина когда-то была любовницей молодого Михаила III. Тогда державой правила императрица Теодора. После смерти своего мужа Теофила, когда Михаилу было всего лишь три года, она заняла от его имени трон совместно с Михаиловой самой старшей сестрой, Теклой. Её изображения и портрет маленького Михаила Даго видал на монетах тех времён. Главным своим советником императрица Теодора избрала своего любовника Теокистоса, способного полководца и политика. Тот отодвинул от участия в правлении не менее способного брата Теодоры, Бардаса. Тем временем Михаил подрос, только его мать и всемогущий Теокистос и не думали передавать ему бразды правления. Они установили тщательнейший надзор за жизнью и всяческими начинаниями Михаила, разлучили его с его очень умной любовницей, Эвдоксией Ингериной, и заставили его жениться на глупой Эвдоксии Декаполите. Но Михаилу удалось в строжайшей тайне связаться со своим дядей Бардасом, а затем, пригласив Теокистоса на пир, он приказал его убить. Потом уже, вместе с Бардасом, они заставили Теодору отречься от трона, Теклу постригли в монастырь вместе с остальными Михаиловыми сестрами, а впоследствии туда же сослали и саму Теодору. Так Михаил III стал самодержцем, а когда познакомился с Василием и всем сердцем полюбил его, то именно ему отдал в жены бывшую свою любовницу, Эвдоксию Ингерину.

- Чему же учит "Книга Громов и Молний"? - спрашивал у Даго учитель-грек.

- Она учит, - отвечал тот, - что недостаточно быть законным наследником, чтобы вступить на трон. Помехой может стать собственная сестра, мать или же кто-либо из братьев. На трон всегда вступаешь через чей-нибудь труп.

Первые полгода с градом Константина Великого, настолько громадным, что даже за день на коне не объехать, Даго знакомился только лишь по ночам. Великий Конюший, человек необыкновенной силы и храбрости, любил опасности и приключения. Иногда, когда наступала ночь, он и Даго, закутавшись в черные плащи, выходили в город, чаще всего в район Колоннады Домниноса и Терм Дагистеса или же на одну из великолепных прямых улиц, называемых Месе, где под покровом темноты ошивались банды молодых людей, чаще всего из богатых семейств. Они отличались своими одеждами и прическами, которые сами называли гуннскими, цеплялись к прохожим, нападали на людей, выходивших из пивных или же из домов свиданий, а то и на дома богатых купцов. Вот с этими как раз бандами Василий с Даго и ввязывались в драки. И не было такой ночи, чтобы Тирфинг не отрубил чьей-нибудь головы, а дамасский меч Василия не пронзал чью-то грудь. После этого они возвращались во дворец, радуясь приключению, опасности и хорошей драке. Забрызганные кровью садились они в покоях Василия и пировали до утра.

Но потом учитель искусству правления людьми, тот самый грек, что разговаривал по-склавински, провел Даго по всему городу ромеев. Юноша узнал, что громадную площадь полуострова отрезали от материка необыкновенно длинные и высокие Стены Феодосия, тянущиеся от семибашенного замка над морем Мармара до замка Блахерном над Золотым Рогом, меньшую часть полуострова же защищали Стены Константина. Огромное пространство между стенами оставалось незаселенным и незастроенным, именно здесь в случае нашествия неприятеля должны были прятаться люди с территорий, захваченных войной, прежде всего - из Тракии. На стенах были установлены световые сигналы, принимавшие с помощью видных издалека огненных вспышек зашифрованные сведения о передвижениях вражеских войск даже на самых дальних окраинах империи. Шпионы ромеев неустанно следили за перемещениями флота муслиминов, и когда тот, хоть ненадолго, избирал своей целью город Бизиса, сотни кораблей тут же прятались в портах Золотого Рога, а затем через весь пролив протягивали железную цепь, не дававшую врагам прохода. Навстречу вражескому флоту выплывала всегда готовая к бою громада боевых ромейских кораблей.

Чем ближе к морю Мармара и бухте Золотого Рога, тем больше можно было видеть домов и ремесленных мастерских, храмов и дворцов. Улицы, как правило, были узкими, не превышающими в ширину четырёх шагов взрослого мужчины. Но впечатление пространства давали взамен улицы, называемые Месе, широченные, с колоннадами портиков по обеим сторонам, с сотнями мастерских и купеческих лавок, помещенных под портиками. Чем ближе к берегу, тем застройка становилась плотнее, деревянные доходные дома становились всё выше, достигая иногда нескольких этажей. Как правило, их строили без всякого фундамента, совсем не так как каменные дворцы и церкви, поэтому во время частых здесь землетрясений они легко разваливались, а сохранившиеся остатки служили строительным материалом для новых домов. Эти же деревянные дома легко становились добычей огня, так как в холодное время года они обогревались печками и жаровнями с тлеющими углями.