Я - Даго. Я - Даго Пестователь

- Не имела она права кого-либо брать в пестование. Известен тебе такой франкский обычай, что вассал моего вассала – не мой вассал? Что мне с ее вассалов, раз не мне, но ей будут они послушны?

- Она испугалась того, что, влюбившись в Хельгунду, ты забудешь о ее правах. Так что не следует, мой повелитель, ни пренебрегать ею, ни уменьшать в правах владычицы.

- Ее право – это рожать детей. Уйди, Херим, пока не сделал я тебе чего-нибудь плохого, - разозлился Даго.

И Херим послушно ушел, не рассказав Даго всего, не предупредив его так, как обязан был канцлер державы предостеречь повелителя своего. Там, в Крушвице, когда пребывал он долгими часами один на один с Зификой, понял Херим, что лишь ненадолго позволила та согнуть себя, словно ветку молодой березы, но сразу же, лишь только прекратился нажим мужской силы Даго, распрямилась она и вновь стала Дикой Женщиной. Можно ли, впрочем, изменить уже сформировавшуюся людскую натуру? Можно ли укротить взрослого дикого зверя?

Не сказал еще Херим повелителю своего, что открыл он в себе любовь к Зифике, которая началась уже очень давно, когда та еще изображала из себя мужчину. Не выдал Херим Даго, что он повесил занавеску у себя в канцелярии, чтобы она, сколько раз не пожелала, могла прислушиваться разговорам с его посланниками. Так узнала она про Хельгунду, про странную страсть, которой одарил княжну Даго, что даже народ обманул. Это он, Херим, первым услышал от Зифики, что та беременная. Понял он, что если Зифика станет проявлять послушание мужу, то лишь затем, чтобы ребенка, которого родит, станет вскоре наследником Даго. Сказала она Хериму, что если Хельгунда, целая и здоровая, станет женой Карака, дитя из ее лона, даже с Караком зачатое, будет иметь право по матери на трон Пепельноволосых, что в будущем может подорвать права потомства Даго и Зифики. "Если он глупец, тогда я проявлю мудрость", - заявила она Хериму. Потому-то и приказала она свои воинам называть себя "королевой", а Мазовию считала чем-то личным, независимым от державы полян. В глубине души меньше чувствовала она себя женой Даго, чем его вассалом. И об этом мог сказать Херим Даго, вот только не сделал того, ибо полюбил и ее, и ее, вот только каждого различной любовью.

И так вот они оба, Даго и Зифика, во главе хорошо вооруженных воинов отправились на Калисию, чтобы помочь Палуке с Авданцем, а так же войскам Дунинов и Лебедей. Вел Даго сто пятьдесят лестков, что были в багряной одежде и, подобно ему самому, носили белые плащи. А чтобы еще сильнее сделаться похожими на Пестователя, на вершинах шлемов у них торчали конские хвосты. Еще вел Даго сто пятьдесят конных, одетых в красные кафтаны, а командовали ими владыки в белых плащах лестков. Пять сотен щитников было у Даго, а три сотни савроматских конных воинов вела Зифика. Десятки телег с едой и оружием тянулись за ними. В Гнезде Даго оставил только Спицимира и его людей, которым дал он право носить черные плащи, ибо приказано им было стать стражами порядка в державе.

Везло Пестователю в его военном походе. Ни во время жатвы, ни в пору цветения вереска, ни в пору очистки льна – не упало ни капли дождя. Пахари, что удобряли землю навозом и засеяли озимые хлеба, видели, что не проросло ни единое зерно, и что весной придется повторить и пахоту, и сев. Только для калисян было это еще большим несчастьем. Этот древний город, о котором говорили, что существует он дольше, чем самые старые деревья в пущах, выстроили на острове в разливах Просны. Но было это тысячу, а то и больше лет назад, когда дорогу из Ромы до эстов и куров, что вела за гинтарасом, называемым янтарем, за мехами и невольниками, охраняли стародавние луги, объединенные в союз множества племен. С того времени река Просна неоднократно меняла свое русло – то отдалялась от града, то снова к нему приближалась. Пропал остров, и только лишь болота окружали град. Болота эти подпитывались весенними и осенними подъемами аод рек Покрывицы, Просны и Свендрии, необыкновенно сухое лето вызвало, что во многих местах болота утратили свою предательскую силу, и там, где обычно гибнул даже человек на коне, сейчас можно было пройти, не замочив ног. Было вообще-то в Калисии несколько рвов глубоких, которые окружали град, три ряда деревянных палисадов, выстроенных по подобию павлиньего глаза, так, что сам донжон находился в сложном для захвата месте, в самом наименьшем местечке. Только древний этот город обладал огромным посадом, практически полностью беззащитным, ибо всегда защищали град болота и трясины. В посаде были сотни купеческих домов, складов с товарами и всяческим добром, теперь отданных на милость и немилость захватчиков.