Я - Даго. Я - Даго Пестователь

Воин поднялся с места, но Арне ушла сама. Пройдя несколько десятков шагов, она бросилась на лесную траву и беззвучно заплакала, наверное, впервые в жизни, по причине истинной печали и желания. Никто еще и никогда ее так не унизил. Это ради нее епископ утратил милость архиепископа. Это ради нее рыцари устраивали поединки. За проведенную с ней ночь в Юмно платили золотыми нумизматами. Если бы ей захотелось, она могла бы иметь любого мужчину. Даже Фулько валялся у ее ног, умоляя отдаться ему п доброй воле. Ведь если она по-настоящему хотела, то могла отдаваться и любить до потери сознания. Когда она была двенадцатилетней девочкой, Арне уговорила заняться любовью собственного отца, а потом обвинила его в изнасиловании, из-за чего пришлось ему идти в церковь в рубище кающегося, без меча, закрыв голову капюшоном. А один раз испробовав с ней наслаждений, он умолял дать следующую любовную утеху, осыпал золотом, ради нее грабил на дорогах, и в конце концов – когда она ему решительно отказала – повесился. Уже шесть лет занималась она любовью с мужчинами, была наложницей старого князя Хока, и тот ради нее убил своих жен, желая сделать ее княгиней. Только она предпочла бежать с Фулько, поскольку этот мужчина казался ей похожим на нее саму, таким же ищущим перемен и приключений. И вот первый раз кто-то пренебрег ею, она же – вместо того чтобы испытать к этому человеку ненависть – еще сильнее желала.

На берегу распалили большой костер. К нему позвали Фулько, туда же пришло много воинов, появился и Пестователь. Жар от огня уже на расстоянии палил лицо.

- Граф Фулько, лишь тот имеет право владеть иными людьми, кто овладел искусством сейдр. Вот я бросаю в костер золотой солид. Возьми его из углей голой рукой, и будешь свободным. Если же я это сделаю – ты станешь моим невольником.

И, сказав это, Даго забросил золотую монету в самый центр костра, туда, где был наибольший жар.

- Нет, - сказал Фулько Пестователю. – Я не выну эту монету, поскольку жар сожжет мне лицо и ладонь.

Спицимир подал Даго миску, наполненную какой-то густой жидкостью. Даго обмакнул в не свою ладонь, ставшую черной. Этой же жидкостью покрыл он свое лицо, которое тоже сделалось черным. После того склонился он над костром и вынул из жара золотую монету. Какое-то время он подбрасывал ее на ладони, а потом бросил на песок.

- Ты мой невольник, Фулько, - заявил Пестователь. – Сейчас во мне такая сила, чтобы любого человека превратить в змею, в волка, в коня или зубра. Могу сделать из тебя червяка и растоптать.

Лестки отодвинулись от костра. Они знали, что их повелитель владеет умением чар, об этом они слышали от многих людей. Но сейчас сами были свидетелями чего-то столь необыкновенного, что охватил их ужас.

Фулько слышал, что на востоке тамошние народы знают множество тайн и пользуются чарами, подаренные им сатаной, Повелителем Тьмы. Сейчас он чувствовал себя словно мертвец. Во рту чувствовал странную сухость, язык словно превратился в деревяшку. Он с трудом промямлил:

- Ведь должны были быть две игры, господин…

Пестователь пошел к реке, смыл черную мазь с руки и лица. Спицимир вылил необычную жидкость на землю.

- Встань на колени, - приказал Пестователь графу Фулько.

Когда же тот опустился на колени и склонил голову, Даго торжественно объявил:

- Невольника Фулько делаю я вольным человеком. Можешь ли ты повторить то же самое? Сделать меня невольником, а потом вольным человеком? Огонь, что горит здесь, и из которого вынул я золотую монету, сжег все твои клятвы, данные князю Хоку. С этого момента станешь ты командовать бывшими своими людьми, но на моей службе. А если ты сделаешь хотя бы один неверный шаг, если в тебе родится хотя бы одна мысль об измене, тебя поглотит огонь.

Даго поклонился костру и ушел без слова, Фулько же стоял будто неживой. Изумление и страх отобрали у него все силы, он не был в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Костер разгорался все сильнее, он уже достиг ступней графа, на нем начала тлеть одежда, но Фулько все так же стоял – словно окаменевший – пока его же воины в какой-то миг не бросились на него, оттянули от костра и погасили занявшуюся одежду.

И вновь присела рядом с ним Арне.

- Оставь меня одного, - попросил ее Фулько. – Ты не принадлежишь мне. Ничто уже мне не принадлежит.

Женщина ушла – вновь отброшенная, вновь никому не нужная. Но теперь уже она не плакала. До полуночи сидела в лесу, далеко от костров и гомона военного лагеря. Вдруг рядом с ней зашелестели листья, треснула сухая ветка, и Арне знала, несмотря на темноту, что к ней подошел Пестователь. Молчащий и недвижимый встал он рядом с ней, словно бы чего-то ожидая. И знала она, что он пришел сюда за любовью. Арне поднялась с земли и начала спешно сбрасывать с себя одежду, потом прижалась к Пестователю, закинув ему руки на шею.

Тот сказал ей вполголоса: