Я - Даго. Я - Даго Пестователь

Воины шли с обнаженными мечами в воде, доходящей им до колен. Эпония обтянула платье на своих громадных грудях, проверила, тщательно ли белый головной убор прикрывает ее русые волосы, прищурила глаза, так мужчины приближались с востока, и восходящее солнце мешало ей глядеть. Да, люди говорили правду о том, что Пестователь – красивый мужчина. Но ведь он не был выше или крупнее многих других, так неужели неправду говорили те, что утверждали, будто бы зачал его великан из племени спалов?

- Чего вы хотите? – спросила Эпония, когда пришельцы были от нее всего в аолутора десятках шагов, а Пестователь вышел из реки на сыпучий сухой песок на речном берегу.

- Прикажи открыть врата града, Эпония, - сказал Пестователь, узнавший жрицу по вышитому золотыми нитями одеянию и по массивной фигуре женщины. – Я – Даго Господин и Пестователь, который побеждал Крылатых Людей.

- Ты просил меня дать тебе долголетие… - начала Эпония, но мужчина ее перебил:

- То было когда-то. Теперь же я желаю всего. Весь край и долголетие.

- Нельзя иметь всего и сразу.

- Почему? Ты излечишь меня от моей болезни, которая называется Жаждой Деяний, и я уже ничего не стану желать.

- Если ты хочешь стать долговечным, в течение одного месяца ты не имеешь права пролить ни единой капли крови моего народа. Поклянись, что не пустишься в погоню за князем Серадзом, что твои воины не станут грабить града, убивать его жителей, насиловать женщин.

Даго презрительно пожал плечами.

- Не привык я давать клятвы. Твой прадед ушел в державу висулян, там он будет наемником Карака. А этот край вплоть до самых Венедийских Гор – мой, собственный край же я грабить не позволю. Ты – тоже моя, и все твои тайны – тоже мои.

Говоря это, Даго направился к Эпонии с вытянутыми руками, а она, испугавшись, отступила к самым вратам града. Наверху, в привратной башне было несколько Крылатых. Если бы кто-нибудь из них сбросил сейчас вниз тяжелый камень, он наверняка бы поразил Пестователя насмерть. Только у этих воинов не было приказа сражаться; по рекомендации Эпонии они должны былиоткрыть град победителям.

- Поклянись, что не прольешь ни единой капли крови… - молящим тоном попросила Эпония.

И в этот самый момент с другого берега реки до присутствующих донесся громкий клич, исходящий из полутора десятков мужских глоток. После этого в воду бросилось почти двадцать конных наемников графа Фулько, они переплыли главное русло и уже выбрались на отмель. У графа Фулько губы тряслись от жалости над собой и от ярости. Разве не клялся он сам себе и другим воинам, что он и его люди первыми встанут у врат Серадзи? Разве, чтобы достичь этой цели, не бросались они в самую гущу боя, не гибли один за другим, не давили копытами своих лошадей Крылатых пока не выбрались на пик удара армии, и вот они уже у Серадзи. Только здесь их уже ждал Пестователь и женщина в белом, а вот ворота града закрыты.

Тут поднял свою десницу Даго Пестователь, приказывая Фулько и его людям остановиться на берегу реки. Так что зарылись в песок копыта их лошадей в нескольких шагах от Пестователя и его пеших лестков. Губы Фулько еще сильнее тряслись от бешенства.

- Князь Серадз ушел сегодня на рассвете, оставив град нам, - заявил Даго. – С этого мгновения этот край принадлежит мне, так что ни капли крови этого народа не может быть пролита.

Фулько заговорил с трудом, так как горло было стиснуто гневом:

- Ты заставил нас голодать. Не давал обещанной оплаты, поскольку говорил, что мы обязаны сражаться под вратами, чтобы, наконец, наполнить наши животы, грабить и убивать. А теперь ты говоришь, что мы не имеем права пролить ни капли крови.

- Именно так я и говорю, - кивнул Даго.

- Тогда умри, величайший из лжецов, - взвизгнул Фулько, вырвал из ножен меч и бросился на Даго. То же самое сделали и почти два десятка наемников из Юмно.

Пестователь прикрылся щитом от атаки Фулько, а затем, присев, раскроил живот коню графа. Под мечами наемников погибло несколько лестков, но ведь воинов Пестователя здесь было больше. Перед воротами града Серадзи раздался громкий звон мечей и стук щитов, жалобное ржание лошадей и смертный хрипы людей. Все это продолжалось какое-то время, пока, в конце концов, Фулько, который упал на землю вместе со своим умирающим конем, сумел отбежать от сражающихся, ухватил какого-то коня без всадника, вскочил в седло и, не обращая внимания на своих, бросился с конем в реку. Пали без жизни все наемники Фулько, погибло и полтора десятка лестков в белых плащах, на берегу реки одни тела лежали на других, как будто бы до сих пор сцепились в сражении. И повсюду видны были лужи людской и животной крови.