Я - Даго Повелитель

На закате в склад на посаде, где проживал Авданец с баварцами и лестками, пришел в одиночестве Одилен и попросил Авданца недолго переговорить один на один. Когда же оба очутились в безлюдном месте на берегу реки, Одилен сказал так:

- Полюбил я тебя, Дабуг Авданец, ибо сегодня на торжище ты вслух сообщил моему отцу и всем людям нашего города, что я великий воин в сражениях на кистенях, и даже ты, который столько лет учился у короля Арнульфа военному ремеслу, опасаешься помериться со мной. К сожалению, мой старший брат, Дегнон, не умеет хорошо владеть никаким оружием. Но именно он, по причине старшинства, возьмет власть после моего отца. Полюбила тебя с первого же взгляда и моя сестра, Аске, поскольку ты человек красивый и боевой. Вот наш дар, который я вручаю тебе в тайне от отца и нашего старшего брата.

Сказав это, он вынул из-под плаща небольшую шкатулку и подал ее Авданцу. В шкатулке было десятка полтора золотых женских украшений и почти что сотня серебряных гривен-топорков.

- Не могу я принять этого дара, - заявил Дабуг.

- Ты должен это сделать, - стал горячо упрашивать его Одилен. – У тебя мало воинов, а тебя ожидает сражение с дядьями. Я и Аске желаем, чтобы ты победил и овладел землей, которую дал тебе Даго Пестователь. В нашем городе полно наемников, готовых служить тебе за деньги. Тебе нужны тарчевники-щитники. Хорошее копье из ясеневого дерева и с твердым острием стоит два солида. За те же два солида ты купишь деревянный тарч, покрытый кожей. Хороший кожаный панцирь стоит двенадцать солидов. За то, что имеется в шкатулке, ты вооружишь и наймешь два десятка щитников.

- Я собираюсь победить дядьев не силой, но хитростью.

- Это хорошо, Дабуг. Но не отвергай нашего дара, потому что ты получаешь его от доброго сердца. В бою может пригодиться не только оружие, но и деньги. Кто знает, а вдруг тебе придется кого-нибудь подкупить.

- Правда. Но что я должен буду предложить вам, когда одержу победу?

- Если ты победишь своих дядьев и сделаешься властителем всех градов и земель Авданцев, попросишь руки моей сестры, Аске. Ты будешь могучим, Дабуг, и мой отец не откажет тебе. Она же любит тебя.

- Я тоже люблю ее и сделаю так, как мне советуешь. Но что я смогу предложить тебе, Одилен?

- Мой старший брат, Дегнон, унаследует Вроцлавию после отца. Неужто я всю жизнь должен буду быть его слугой? Ты, Дабуг, поможешь мне завоевать земли Шлёнжан, а потом мы поделим ее пополам. Таким образом мы сделаемся соседями и будем править в братстве.

- Шлёнжане платят дань Сватоплуку. Разрешит ли он завоевать нам их ополья?

- Мы тоже станем платить ем дань. Еще большую, чем это делают вольные ополя Шлёнжан. Падем на колени перед Сватоплуком и сделаемся его вассалами. Он поймет, что для него будет лучше брать дань от двух властителей, чем от десятков жупанов из свободных ополий. Жупаны его обманывают, мы же будем честными.

- Ты прав, Одилен. Если я одержу победу над дядьями, пускай станет так, как ты говоришь.

Они поцеловали друг друга в губы в знак братства, и Одилен по берегу реки вернулся в град, ну а Дабуг Авданец со шкатулкой в руке отправился в свой сарай.

Утром же из Вроцлавии выехал в сторону Честрама одинокий всадник по имени Варчислав, который должен был перед Отриком и Авданцем, повелителем Честрама, сыграть роль предателя.

После двух дней пути и после тяжелой переправы через реку Барыч и ее болота, вечером очутился он у ворот Честрама.

Отрик как раз пировал со своими храбрейшими воинами, тремя женами и четырьмя наложницами. Толстый и багровый лицом о любил пиры и хорошую еду, радовало его и общество девок. Давно уже не испытывал он с ними наслаждения, как пристало мужчине, потому предпочитал еду и питье. Но похоть в нем не погасла. Постоянно он какую-то из девок или жен обнажал даже при людях, мял им груди или совал руку под платье, чтобы ласкать и низ живота. Когда же возбуждался от меда и похотливого ощупывания, брал девку к себе в покои и успокаивал свое желание для многих отвратительным и даже омерзительным способом. Но это он был здесь повелителем, так что мог творить с каждой девкой все, что только пожелал. Хуже того – чем реже бывал он мужчиной – тем сильнее ревновал к каждой миленькой девке из Честрама, и многих молодых людей осуждал на смерть только лишь за то, что, как ему иногда казалось, кто-то из них испытывал наслаждение с его девкой.

Так случилось, что уже в начале пира Варчислава завели в пиршественный зал и поставили пред лицо Отрика. Варчислав был в грязи с головы до ног. Тем не менее, несмотря на всю осевшую на нем грязь, видима была всем, а прежде всего – женщинам, его юношеская красота, высокая фигура, светлые волосы и блестящие белые зубы на запачканном лице.

Упал Варчислав перед Отриком на колени, согнул пред ним голову и так заявил: