Я - Даго Повелитель

Теснота, царящая в крепостях и градах, привела к тому, что и дружина Пестователя, и дружины его сыновей и воевод населяли специальные военные лагеря, находящиеся неподалеку от мест поселения своих повелителей. В градах же и в укрепленных местах службу выполняла так называемая стража, то есть люди из округи, которые оружным стражеванием в градах и крепостях платили за предоставленную им в пользование землю и дома. Эти войсковые лагеря немного походили на ромейские фемы, поскольку большинство воинов имело право на собственную землю и даже на деревни в округе; жили они не только за счет оплаты, получаемой от своего господина, но еще черпали доходы от земли, обрабатываемой, в основном, невольным или наполовину вольным народом.

Крупные и значащие крепости, такие как Гнездо, Крушвица, Познания, Геч, Жнин или град Ченстоха – окружали деревни-веси, в которых жили и работали люди в пользу своих господ и их армий. Следовательно, существовали деревни, в которых делали только щиты или копья с дротиками, деревни дубильщиков кож или же разводящих пчел; деревни сапожников или колесников; деревни овчаров или скотоводов, а еще коневодов. Известны были веси, обитатели которых занимались исключительно рыболовством, разведением хмеля и даже установкой шатров, этим занимались жердники; деревни смолокуров и угольщиков, производителей жерновов, и даже веси музыкантов, развлекающих господ на их пирах.

У сыновей Пестователя и его воевод имелась обязанность ежегодно выплачивать надлежащие средства своему повелителю. Потому в каждом граде имелся сборщик налогов, а в Гнезде – Великий сборщик налогов. Древний обычай выплаты любой дани в пользу своего господина был заменен уроками, то есть тем, что между господином и слугой или же кметем было "урочено", то есть договорено и установлено на постоянно. Уроки делились на те, которые назывались "нарезами" и те, что назывались "сып". Сборщик налогов брал от подчиненных ему кметей или смердов дань домашней птицей, овощами или скотом, а получив надлежащее, делал на палке насечки, называемые "нарезами". "Сып" означал дань зерном. Само же слово "сып" было родом от слова сыпать зерно для господина. Помимо этих обязательных налогов, народ был обременен и другими услугами, к примеру, помощью при прокладке дорог и мостов, возведении и укреплении градов. То же из дани, что не было использовано при дворах лучших или богатых людей, называемых господами или "панами", от древнего слова "жупан" – прежде всего, зерно, воск и шкуры – продавали купцам или же высылали реками в самую Витландию, за что, обычно, получали деньги: серебром или золотом. Часть этого серебра, золота или денег сборщики отдавали Великому сборщику налогов, который находился в Гнезде, поскольку собственную дружину, постоянно готовую к бою, Даго Пестователь содержал с уроков и сыпов из собственных деревень, непосредственно ему подчиненных, а имелось у него них громадное число. От своих сыновей-вассалов и от воинов требовал он исключительно наличность, поскольку она нужна была ему для хорошего управления государством.

В годы мира все эти уроки и сыпы, равно как и оплаты в наличности, не были особо обременительными. Никто слишком часто не отрывал людей от работы в поле, чтобы те выполняли какие-то повинности или работали на укреплении градов. Потому-то, с тех пор как заключил Пестователь перемирие со Сватоплуком и женился на Любуше, обогатились не одни только вассалы и паны Пестователя. Точно так же и народ простой, вольный, наполовину вольный и невольный никогда не голодал и хорошо плодился. Богатство начало заглядывать даже в некогда самые бедные и несчастные вески и дома.

За эти десяток с лишним лет мира и процветания, от лестков, которые когда-то сражались против власти князей, остался только лишь льняной плащ, который носили воины, и красный флажок с белой птицей. Давние лестки сделались градодержцами, старостами, жупанами, и даже, как Ченстох, воеводами, дойдя до больших богатств. Тем не менее, вечно они любили говорить о проблемах народа и своей ненависти к князьям. Впрочем, точно так же поступал и Даго Господи, охотно вымеряя справедливость, и не выражая согласия, хотя его усердно уговаривали, принять титул комеса, князя, кунинга, палатина или даже короля. Все время он оставался при одном наименовании: Пестователя. Когда же должен был он принимать в своем парадном зале кого-то из народа, накидывал себе на плечи белый, потертый, а кое-где и прорванный льняной плащ. За это простой народ его любил, а так же те лучшие люди, что были раньше лестками. И точно как раньше, когда никто не поверил, что смогла его убить королева Зифика, так и сейчас не было веры тому, что овладела им болезнь, прозываемая Отсутствием Воли. То же, что некоторые называли отсутствием воли, народ и многие богачи признавали желанием мира, поскольку и действительно, Даго обеспечил мир на десяток с лишним лет.

И тут вот разошлась весть, что время может закончиться, и наступить время войны.