Я - Даго Повелитель

Раздался звук пищалок и рокот маленьких барабанов, а из кучки ворожеев выбежало несколько человек, переодетых в медвежьи шкуры, поскольку медведь, который засыпал зимой и весной просыпался к жизни, был знаком вечного возрождения, вечной жизни. Лица ворожеев и жерцов закрывали плетеные маски, разрисованные различными магическими знаками или изображениями всяких чудищ. Они неуклюже скакали вокруг костра и Пестователя, перемещая вес тела с ноги на ногу. При этом они выли странную песню, но Арне не понимала слов.

Она подошла к Пестователю и опустилась на одно колено.

- О, Даго Господин и Пестователь. Это я, Арне. Прибыла, чтобы сообщить тебе, что ты не один в своей печали, Семовит ищет похитителей Зоэ.

На лице мужчины не дрогнул ни единый мускул, не затрепетала века. Женщина поняла, что он ее не услышал, не осознал ее присутствия. Возле костра он сидел будто мертвый.

Вонючая и растрепанная женщина подала Арне кружку с напитком. Вторая, точно такая же грязная и вонючая, подсунула такую же кружку к устам Пестователя. Только теперь тот пошевелился, взял кружку из ее рук, выпил до дна, после чего сосуд выпал из его рук и покатился к костру. Обе женщины с визгом ужаса сбежали в темноту, к клубящейся куче жерцов.

- Выпей, госпожа, - услышала Арне мягкий и спокойный голос Петронаса.

Она послушала. Питье было горьким, но приятно обжигающим горло и желудок. В пении переодетых в медведей пляшущих жерцов она начала различать слова:

- Придите, прилетите, появитесь Пёнки и Хмурники, Облачники и Вомпеже, Навки и Мамуны. Вас призывает Пестователь.

Кто-то из ворожеев ныл:

- Чего желаешь, Велес?

Ему ответила толпа:

- Тишины в лесу.

- Чего жаждешь, Живе?

- Смерти ягненка, что живет.

- Чего требуешь, Перун?

- Того, что в землю рухнет.

- Чего хочешь, Свароже?

- Чтоб тревога у вас была на роже…

- Чего желаешь, Трояне?

- Жизни ягненка, пане.

- А ты чего хочешь, Ригелю?

- Целой бочки хмеля.

- А чего Мокоша желает?

- Чтобы радостью быть без края.

- Чего хочешь ты, Семя?

- Чтобы кровь пропитала землю.

- Ты что хочешь, Хорса?

- Горсточку проса…

- Чего желаешь, Стрыбоже?

- Того, чем владеет боже.

- Ты чего хочешь, Бельбала?

- Жить хочу в давней славе.

Какой-то жерца в ярко размалеванной плетенке, называемой шкрабуля, поднес к костру дергающегося ягненка. Другой жерца подсунул миску, после чего первый перерезал животному горло, кровь его начала стекать в миску. Третий начал сыпать в нее муку, после чего стал зачерпывать получившуюся смесь и бросать ее в костер перед Пестователем.

Арне почувствовала вонь горелого, к горлу подступила желчь. Но вместе с тем, после выпитой кружки того странного напитка, она почувствовала себя легкой, а образ происходящего наполнился странной резкостью.

На миг ей показалось, будто бы языки пламени костра складываются в женскую фигуру. Подвижную, словно сам огонь, зато совершенно реальную.

- Зоэ! – вскрикнул Пестователь. – Ты где?

Зашипела смесь муки и крови, бросаемая в пламя. Огонь на мгновение притух, потом кто-то подбросил хворост, и вновь женская фигура начала танцевать над костром.

Две грязные женщины в рваной одежде во второй раз подали Пестователю и Арне по кружке странного питья. Арне свое выпила быстро, Пестователь сочил медленно. – Крови! – воскликнул он неожиданно и очень громко.

Арне приблизилась к нему. И хотя с какого-то времени она ненавидела Даго за то, что он отобрал у нее Семовита, теперь она вновь любила его. И теперь целовала его ноги в кожаной обуви. Только глаза Пестователя оставались неподвижными, уставленными в огонь. Казалось, что никакой звук, слово, присутствие кого-либо до него не доходит.

- Семовит, господин мой, разыскивает твою Зоэ, - говорила Арне. – Он отыщет ее для тебя, даже если бы для этого ему пришлось бы завоевать половину мира. Погляди на меня, мой господин. Неужели ты не помнишь свою Арне?

Тот не слышал.

Пара ворожеев с медвежьими башками на головах приблизились к Арне и Пестователю. Ей и ему они подали небольшой жбан с медом.

- Пей, - шепнул один из них, и Арне бессознательно исполнила приказание.

Три других ворожея, закутанных в шкуры громадных оленей, принесли корзины, наполненные сушеными травами, и стали целыми горстями бросать их в огонь. Через мгновение во все стороны разошелся удивительно приторный запах, все более высокие языки пламени сформировали женскую фигуру: гибкую и летучую, каким бывает огонь.

- Зоэ, - прошептал Пестователь.

Он встал со своего трона и захотел подойти к костру. Только видение уже исчезло.

Тогда он тяжело свалился на свой "трон" и вновь подпер подбородок ладонью.

- Обращаюсь к Волосалу, Спыже и Ниже, к Белому и Черному, к твоему и моему, к тому, что будет завтра, и что было вчера, к Хыже и к крови, которую дадим тебе – покажись! – умолял ворожей в шапке из лисьих голов.

Второй, в таком же одеянии, фыркал словно разозленный кот, бормоча:

Полаш азон озиномас бано тудон донас гехамель цлон рплай берео не пантарас тай.

Жерца в лохматой волчьей шкуре, крутясь вокруг своей оси, выл: