Я дам тебе крылья 2. Роковой Париж

– А разве все эти признания и красивые слова не выражаются одной фразой?! – Пётр был серьёзен и, казалось, разочарован. – Юля, мне абсолютно неважно, как ты сейчас выглядишь. Я люблю тебя любую! Да и разве так важно, где, когда и что я сказал, если я говорю от души и абсолютно искренен. Какая ценность в этих глупых, пустых словах, которые все говорят в таких случаях, когда есть искренние порывы и поступки?!

Пётр рывком забрал у Юли коробку.

– Забудь! – он отвернулся, резко встал и отошёл к окну.

– Петь, прости. Я не хотела тебя расстроить, – тихо проговорила она. – Но для меня всё это важно.

– Мне пора вернуться на свадьбу, – он хмуро повернулся к Юле. – Выздоравливай скорее и позвони завтра. Пока.

Он резко пересек больничную палату.

– Петя, прости! – только успела крикнуть ему вслед Юля, но он быстро захлопнул дверь за спиной.

И на свадьбе Пётр пил, опустошая одну бутылку за другой, что-то писал на салфетке. Саша не помнил, как прошла и закончилась его свадьба, зато в памяти навсегда отпечатался утренний звонок из морга.  Его лучший друг погиб, банально – он был слишком пьян, чтобы добраться до дома, но вместо того, чтобы вызвать такси, видимо, решил пройтись вдоль автострады.

Саша видел со стороны похороны, переживал смерть с его родными, но ни слова не сказал Юле, он боялся. И хотя мобильный Петра разрывался от её звонков, пока не разрядился окончательно, Саша не отвечал. Спустя три дня, девушка появилась на пороге – она явно не знала, что случилось, но беспокойство было написано у неё на лице.

– Где он?! – ворвалась она.

Саша не мог вымолвить ни слова. Юля уже разулась и стремительно прошла в комнату к Петру, но, не обнаружив его там, вернулась к Саше:

– Саш, где Петя?

Он сдерживал слёзы, не зная как сказать, молчал и не смотрел Юле в глаза. Сходил за салфеткой, на которой Пётр писал девушке признание в любви, подыскивал красивые слова. И протягивая её девушке, Саша тихо-тихо, протяжно выдохнув, сообщил:

– Юль, Петя погиб. Напился на свадьбе, и непонятно как оказался на автостраде.

Юля замерла, пошатнулась и привалилась к стене, и тут же глаза закатились, и она сползла вдоль стены, рухнув на пол. Саша, до сих пор избегавший её взгляда, подскочил и принялся трясти её за плечи:

– Юль! Юля, очнись…

Саша вскочил с кровати, у него бешено стучало сердце. Кошмар был слишком реальным, его немного потряхивало, он словно до сих пор тряс и пытался привести в чувства Юлю, всё тело обдало холодным потом. Он выбежал из комнаты, на кухне сидел живой Пётр и спокойно пил кофе.

– Твою мать! Скотина! Живой! – Саша облегчённо вздохнул.

– И тебе доброе утро, – с усмешкой приподнял брови Пётр. – Сань, на тебе лица нет. Что, передумал жениться?