Я, дьяволица

Придется еще подождать. В конце концов, я не собиралась идти в Канцелярию, когда служащий был на своем рабочем месте. Могу поспорить, что он бы мне точно не помог.

Я загляну в Канцелярию и архив, когда уродец уйдет на обед, в туалет, пугать детей в каком-нибудь темном лесу, или что там обычно делают демоны.

* * *

У меня было всего тринадцать минут. Я вышла из своей вишневой двери в маленький кабинет демона с рогами. К счастью, слюнявого служащего нигде не было. Как и говорил Белет, он ушел на перерыв.

Я включила свет. В кабинете ничего не поменялось. Он выглядел так же пусто и безлично, а папоротник доживал свою жизнь на шкафчике.

Ну, один в один налоговая…

Я огляделась. Хм… Тут стояли только металлический стол, два стула, небольшой шкаф с картотекой меньше метра высотой. Я подошла к нему и стала открывать все ящики по очереди.

Не особо удивилась, ничего в них не найдя.

Черт знает что…

Уперев руки в бока, я критически оглядывала картотеку. Должен же быть какой-то способ. Невозможно ведь хранить биографии миллиардов человеческих существ в одном месте. Они просто никуда бы не поместились.

Я усмехнулась себе под нос. Хочу, чтобы в этом шкафу нашлись файлы Виктории Бьянковской!

Дернула верхний ящик. Ха! Все-таки гений есть гений.

Я уселась на стуле чиновника со своими документами и из любопытства стала листать файл с моей биографией.

Читать про свою жизнь, увиденную глазами кого-то другого, – это нечто особенное. Я никогда не считала то, что в начальной школе я пнула своего одноклассника за то, что он заглянул под мое платье, чем-то плохим. И не назвала бы свои чувства к Петруше «юношеским увлечением без будущего». Прекрасно… поистине…

«Первое произнесенное слово: дай!». А Марек всегда мне говорил, что первое, что я сказала, это «Малек». Самодовольный мерзавец…

Мое ворчанье прервал появившийся на стене дверной контур, который становился все более реальным.

Черт возьми! Я вскочила со стула, бросила документы в шкафчик и захлопнула ящик. Ручка огромных черных ворот уже опускалась. Мне было негде спрятаться, у меня не было времени наколдовать дверь.

Черт бы его побрал! Чего он так рано пришел с перерыва? Блин, нашелся трудоголик, отрабатывающий триста процентов нормы!

«Хочу стать невидимой для тех, кто сюда войдет! Пусть они не заметят моего присутствия!» – быстро подумала я, прильнув к стене. Мои руки стали белыми, как мел. Я поняла, что слилась со стеной.

Черные ворота тихо отворились. В маленький кабинет вошли… Азазель и Белет. Я сосредоточенно наблюдала за ними.

Что они тут делают?!

– Быстро, этот придурок скоро вернется. Даже свет не выключил. Вот так он печется об Аде, – шепнул Азазель и подошел к картотеке.

Дьявол старался не трогать ничего руками. Стул демона он оттолкнул бедром, чтобы освободить проход.

– Мы поступаем плохо, – пробормотал Белет. Я почувствовала, как его взгляд скользит по моему телу, пока он с недоверием оглядывал помещение.

– Заткнись, – рявкнул на него Азазель, неуклюже выдергивая из ящика папку с моими данными. На его руку при этом был натянут рукав его пиджака.

Однако он тоже обвел взглядом весь кабинет. У меня создалось впечатление, что его взгляд оставался на мне дольше, чем следовало. Словно он смотрел мне прямо в глаза. Он улыбнулся, но затем посмотрел в другую сторону. Он же не мог меня видеть…

– Никого здесь нет, – сказал он весело.

Белет удивленно посмотрел на него.

– Чего это ты вдруг повеселел? – спросил он.

Азазель растерянно кашлянул. Мне снова показалось, что он смотрел на меня. Но это невозможно! Я сказала, что хочу стать невидимой. Он не мог меня видеть.

Я приблизилась к нему, не отрываясь от стены. На моей груди появились очертания дешевой акварели, висевшей за моей спиной.

– Думаю, – сказал Азазель, кидая на стол биографию и документы при поступлении, – что она в любом случае стала бы вынюхивать. А все из-за Смерти и ее длинного языка. Вот. Кончина в 1.43. Удар ножом.

Белет стоял на расстоянии метра от него, словно не хотел в этом участвовать.

– Белет! Возьми себя в руки! – прикрикнул на него Азазель. – У нас нет времени, нужно все поменять. Знаешь, как нам попадет, если выяснится, что это не было запланировано?

– Я говорил тебе, что не надо было этого делать, – сказал Белет, подходя ближе.

– Хватит нравоучений. Мы оба это задумали. Ты был нужен мне. Ты же знаешь, что демон бы мне в этом не помог. Не любит он меня.

– Тебя никто не любит… – кисло ответил Белет.

– Кроме тебя.

– Я был твоим должником.

– Ясно, – фыркнул Азазель. – Такое себе оправдание. Мы уже сотни тысяч лет прикрываем друг другу задницы. Не ворчи, это же хорошо. Должно было быть весело. Ты хотел себе дьяволицу, а я хотел хаоса.

– И уничтожения человечества? – иронично буркнул мой прекрасный дьявол.

Азазель остановился на полпути.

– А это неплохая идея. – Он хищно оскалился. – Но эта Вики слишком уж правильная и добренькая.

Разозлившись, я отошла от стены. Должно быть, в воздухе что-то замерцало, потому что Белет настороженно поднял голову и посмотрел прямо на меня. Я застыла. Он решил, что ему показалось, и снова посмотрел на документы.