Я, дьяволица

Дверь, которую я толкнула изо всех сил, громко хлопнула о стену. Часть искусной мозаики откололась и упала на пол, разбившись на мелкие кусочки. Я не обратила на это внимания и прошлась по уцелевшим осколкам, втаптывая их в мраморный пол.

– Вики, какая приятная неожиданность. – Белет беспокойно поерзал на стуле.

Напротив него за партией в шахматы сидел Азазель, только что передвинув одну из своих черных фигур. Конь. Он тоже наблюдал за мной с тревогой.

– Я, наверное, уже пойду, – быстро сказал он и встал.

– Сидеть, – рявкнула я.

Светящийся контур за моей спиной начал бледнеть. Через мгновение единственным воспоминанием о моей двери, которую я открыла с таким гневом, была стертая в пыль мозаика.

Азазель послушно опустился в украшенное кресло и уставился на свои ногти. Он вообще не поднимал взгляда, явно занятый своими пальцами.

– Вам обязательно портить мне жизнь?! – крикнула я, уперев руки в бока.

Белет мрачно уставился на меня, кашлянул и сказал:

– Ты мертва…

Я глубоко вдохнула.

– Это ничего не значащая деталь! – взревела я. – И не притворяйся придурком! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!

Он встал и остановился прямо передо мной.

– Я что, его обижаю? – теперь кричал Белет. – Убиваю? Мучаю?! Нет! Он будет еще счастливее, когда встретит свою великую любовь! Разве ты не хочешь, чтобы он был счастлив?

– Хочу!

– Тогда зачем ты делаешь все, чтобы не был?

– Вовсе нет! – воскликнула я, но мой голос дрогнул.

– Вообще-то да! – Белет и дальше давил на мое слабое место.

– Вы что уже… – Я замолчала.

Белет заколебался, и Азазель ловко принял эстафету.

– Ну конечно, – заверил он меня, крадя одну из белых фигур Белета, пока он не смотрел. – Он уже счастливо влюблен. Уверяю тебя! Что теперь поделать?

Он лукаво улыбнулся.

Я почувствовала вскипающую во мне злость и нахмурилась.

Он улыбнулся еще шире.

– Это девушка из Гданьска, – услужливо сказал он. – Ты сходишь с ума, да? Если бы я был так зол, то сразу бы представил себе, как взрывается целый город. Один огромный огненный шар, дымящийся от Длинного рынка[25] вплоть до самого Эдема. Что скажешь? Можешь себе представить?

Белет шикнул на него, чтобы он заткнулся.

– А в общем, почему взорваться должен только Гданьск? – спросил Азазель сам себя. – Пусть дьяволы разорвут все Труймясто[26]! Ну, подумай об этом, Вики. Представь себе. Разожги свою ярость!

Белет подошел к нему и со всей силы ударил его кулаком по лицу. Азазель с разбитым носом упал на турецкий ковер, заливая его кровью. Несколько шахматных фигур (все белые) выпали из его кармана.

– Прекрати, кретин! – зарычал на него Белет. – Хочешь, чтобы она разрушила города?! Ты свихнулся?!

Я села на низкий диван рядом с их столиком и упала на подушки, расшитые восточными орнаментами. Я злилась. Была в ярости. Но кроме того… Я почувствовала, как по моей щеке сползла слеза. Мне было так грустно!

Я расплакалась. Я одна. И всегда буду одна. Петруша меня не хочет! Я мертва! Моя жизнь была такой короткой! У меня никогда не будет нормальной работы, дома, детей. Я больше не человек.

Однако все это не шло ни в какое сравнение с тем, что Петруша меня не хочет! Я уже не плакала, а рыдала, заливаясь слезами.

– Что? Она плачет? – пробулькал Азазель через сломанный нос. – Почему она плачет? Почему не злится? Почему ничего не разрушает? Где злость, где ярость?

– Радуйся, что она такой не стала! – сказал Белет и опустился на колени у моих ног.

Я плакала, вытирая слезы рукавом блузки.

– Детка, не плачь. Ты же знаешь, что в этом никогда не было никакого смысла. – Он неловко похлопал меня по колену и протянул мне наколдованный носовой платок.

– Зна-а-а-ю, – всхлипнула я.

– И знаешь, что он никогда ничего не чувствовал к тебе…

– Зна-а-а-а-ю, – простонала я еще жалобней.

– И знаешь, что сама ты тоже никогда его не любила. Тебе просто показалось. Ты на самом деле любишь меня.

Я замолчала и резко посмотрела на него:

– А этого я как раз не знаю…

– А я уж подумал, что тебя заело.

Он пытался меня рассмешить, но я продолжила плакать.

– Ну-ну, дорогая, не плачь. – Он взял меня за руку. – Мы еще ничего не сделали. Не плачь. Ты должна понять, что он не твоя собственность. Вы никогда не будете вместе.

Я сердито выдернула руку.

– Вот именно, что мы не будем вместе. Никогда. Из-за тебя! Из-за вас!

– Что? – фыркнул Белет и встал. – Из-за меня? Дорогая, странно, что тебе все еще нужно напоминать об этом, но ты мертва. Понимаешь? У тебя нет тела!

Я поднялась. Больше не плакала.

– Все из-за тебя.

– Из-за меня? – недоверчиво спросил Белет. – ТЫ МЕРТВА! Пора уже это понять!

Ярость вернулась с двойной силой.

– Я мертва, потому что вы меня убили! Я видела, как вы изменили документы в кабинете номер 6! Я была там! Видела вас! ЭТО ВЫ УБИЛИ МЕНЯ!

Белет быстро отошел назад и посмотрел на Азазеля, сидевшего рядом с незаконченной партией в шахматы. Я тоже посмотрела туда, но хитроумного дьявола уже не было. На стене слева от нас исчезал контур его огромных черных ворот.

– Гребаный трус, – пробормотал Белет.

– Вы убили меня, – прошептала я.