Читаем Я, Дикая Дика полностью

Но бывают дни, когда чуешь попой — надо быть хорошей. Просто сидеть тихо и не мелькать. Ничего не происходит, и ничем ничто не грозит — но для пользы будущего вранья лучше пока помолчать. И вот слоняюсь я по квартире, как слоник розовый. Благо апартаменты не мелкие и можно шарахаться не натыкаясь на маму. Ску-учно! Покурила втихую, попробовала почитать — не лезет больше. Помыться что ли? Одно из моих любимых развлечений — хороший душ и мастурбация. Не, чегой-то не катит! На вечер оставлю, а то тогда что делать?

Полезла в инет. Почитала спам — брехня. Наследила на форуме «Ультрафиолетовых богинь», обозвала их попсой, но в любви признаться не забыла — Арто, по-любому клёвый мужичок, я б его трахнула. Или он меня. Хотя он и старый пидорас, меня это не обламывает. По ходу дела подумала — ах, какая я пошлая стала и бесстыжая, ведь пару лет назад, да что там — в прошлом году ещё всё отрицала, какое вам трахаться — только «любовью заниматься». А теперь… м-да, теперь-то я различаю «трахаться», «палки кидать», и т. д.

Эх, может виртуальный секс? Не-е, не катит. Я такой, блин растакой, и член у меня в рот вам не поместится…

А я хочу-у-у ВЕТРА!!! Заело меня, чтоль, на нём? Он ведь Гдетыгдетын, Гдетын, Гдетын… Не верю… не хочу верить!

«Тук-тук!» — кто-то в аську ломится. Ща-ас, «помотрим».

— Ты кто?

— Узница свободы! А ты мой сладкий?;))

Оп-па, как интересно!

— Я кислый. И горький. И еще, м-м-м, как описать?

— Не хочешь дать попробовать?

— Вирт. секс? Мило, но мы это уже проходили.

— Фи, котик, грубо! Аккуратнее, мягче! Комповая ебля, например!

— Ххе-хе, мягко, нечего сказать! Возбуждает! Ты — лесба?

— А ты?

— Я первый спросил!

— Вот не обманывай, сладкий, ты — девушка! А пишешь от м. лица.

— Откуда знаешь? У меня же ник нейтральныйJ

— Чувствую твой терпкий запах, киска!

— М-м… теряюсь! Ты все же ласкаешь меня, тянешь длинные лапки с монитора… пришли хоть фотку чтоль?

— Перепихнемся? Фото уже идет!

Та-ак, рыжая, похотливая, несколько чересчур накрашена, лет пятнадцать… нет, семнадцать?…

— Милая, а годиков тебе сколь?

— Тебе — в самый раз, под размер пальчиков!

— Оо-о, даже так? Ну, выходи, попробуем!

— Эй, сладкий, а ты точно обещаешь меня отделать как следует? Боюсь разочароваться, прости. А то ведь наобещают. А потом… эх, да что там, сам, наверное, знаешь, кисло-сладкий!

— Детка, да у тебя недоеб!!

— Ага… грустно так…L

— Ну-ну, не горюй. У меня, собственно, не легче! Любовник бегает комне от своей давней девушки. И нормальная ебля удается не так-то часто!

— Ива, есть хочешь? — блин, меня будто огрело!

— Нет, мам! — вся похолодела, дура! Чё будет-то, и вообще, пора давно привыкать не дёргаться, когда «почти застукали» за чем-то таким… Но я всё никак не могу, как бы ни храбрилась, начать относиться спокойно к «грязным забавам», подспудно чувствуя, что это неправильно.

— Эй, где ты? Сладкий, не уходи!!

— Я здесь, малышка, продолжай!

Фу, блин, а настроение сдохло.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века