Я для тебя одной воскресну

Тишина холодит почище тридцатиградусного мороза. Вокруг — куда ни кинь взгляд — покореженные, безжизненные тела. Маленькие, хрупкие, будто сломанные куклы. Их хочется сгрести в охапку и согреть своей плазмой, вдохнуть жизнь.

Я поскальзываюсь на вмиг обледеневшем полу, и падаю в кровавую лужицу. По белому пальто размазывается алая клякса, впитывается и расплывается по кашемиру.

Меня трясет, сердце екает где-то в горле, колючий ком мешает глотать. Но тут кто-то шевелится позади автобуса, стонет, и я отчетливо слышу:

— Мама… мама… помоги.

Из глаз катятся слезы. Я вспыхиваю плазмой и лечу по салону, оживляя всех подряд. Пока… перед глазами не простирается черная пустыня. Она охватывает все вокруг. Я вздрагиваю от слабости, пытаюсь сделать шаг. Но ватные ноги подкашиваются, роняя меня на резиновую дорожку автобусного пола.

Она хрустит подо мной — совсем обледенела. Воздух наполняют детские голоса.

Они кричат что-то, называют меня спасительницей. Обещают, что никому не расскажут мой секрет, хотя я вроде бы и не просила.

Я закрываю глаза и уплываю в черноту.

— Ты безумная, сентиментальная дура! — орет в голове Илья и собирает нескольких индиго. Вместе они накачивают меня энергией. Не до нынешней бодрости, нет. Но перед глазами светлеет, я с трудом разлепляю тяжелые веки и вижу перед собой несколько встревоженных детских лиц.

— Ты настоящая маленькая героиня, — только сейчас я поняла, что Вайлис просмотрел мои воспоминания, как киноленту. Его синие глаза наполнились теплым светом, брови сложились домиком. Вайлис сгреб меня в охапку, крепко прижал и присел на кровать.

— Ты мое маленькое чудо, Леля, — прошептал очень тихо. — Я буду учиться у тебя. Как быть индиго, таким, как ты. И Илья конечно тоже.

— Ему бы твои слова понравились, — усмехнулась я. — Он у нас один из древнейших и мудрейших.

— Ну что ж… — бодро произнес Вайлис. — Давай начнем. Если завтра мы планируем что-то разнюхивать, то следует быть во всеоружии.

— Разнюхивать? — удивилась я. — Думала, мы просто встречаемся для обсуждения насущных проблем.

— Наши хитромудрые мэры планируют вылазку в горы, — хмыкнул Вайлис, все еще крепко прижимая меня к себе. — Прямо они мне об этом не сказали. Но намекнули на то, что неплохо бы расследовать все там, где оно началось… В горах.

— Разумно, — кивнула я — эмоции отпустили и привычное уже спокойствие, воодушевление от близости Вайлиса разлилось внутри. — Ну давай начнем лепить из тебя индиго.

Глава 17 Тайна муританских гор

Я много чему обучался за долгую жизнь. Дедукция, индукция, агентские методы расположить к себе свидетеля и даже подозреваемого, гипноз, НЛП — лишь вершина айсберга.

Я освоил многие виды борьбы, оружия. Старался идти в ногу со временем, навострился использовать новейшие военные технологии.

Но только обучаясь управлять даром индиго понял, что еще очень многого не испытал в этой жизни…

Как и обещала Леля, начали мы с техники безопасности. Убили несколько часов на то, чтобы я наконец-то поставил блок от чужих воздействий. Научился приоткрывать его для чтения эмоций — частично, не полностью и замуровывать опять.

Потом Леля натаскивала меня читать ауру.

Оказывается, я уже видел ее, только смутно и размазано. Не целиком — лишь контуры и границы. Чтение ауры напоминало просмотр старых добрых стереограмм. Сначала ты часами в поте лица, злясь на себя и все на свете, пытаешься за монотонным узором увидеть дельфинов, человечков, цифры. Но потом налету перестраиваешь зрение так, чтобы каждый пестрый ковер стереограммы вмиг раскрывался потаенным изображением.

Глаза слезились и болели, голова раскалывалась. Но я начал отчетливо различать цвета ауры, внутренний ее узор, сотканный из эмоций и отпечатков физического тела.

— Цвета чувств я знаю лишь для людей и пары других рас, — пожала плечами Леля. — Про мельранцев ничего.

Так вот почему она мне не верила! Не смогла прочесть эмоции! Леля… я ведь раскрытая книга… Разве для того, чтобы понять чувства другого обязательно нужно читать ауру?

Она увидела в моих глазах вопрос и сожаление. Подошла, осторожно провела ладошкой по плечу и тихо произнесла:

— Я просто очень боялась за наши секреты. Пойми… Мы отвечаем не только за себя. Раскрывая кому-то тайны индиго, мы подставляем всех остальных.

Я застыл на месте, прижал Лелю к себе и впервые понял ее по-настоящему. Она не отталкивала меня, не шарахалась. Она, моя маленькая Леля, как всегда ограждала других от опасности. От этой мысли на душе потеплело. Мне захотелось никогда не выпускать Лелю из объятий. Никогда с ней больше не расставаться. Желание прилило тяжестью к паху — так резко и быстро, что я только диву давался. За считанные минуты между ног стало горячо. Трико ничего не сдерживали. Леля подняла на меня глаза и покачала головой.

— Вайлис. Я еще не встречала такого любвеобильного мужчину.

Внезапно мне стало не по себе. Сердце забилось быстро и неровно, воздух загустел в груди. Впервые в жизни я не гордился своим либидо. Опасался, что оно напугает Лелю, оттолкнет.