Я для тебя остановлю эту планету

Она сказала это сквозь сжавшееся сердце, на самом деле не желая того, а просто вынуждая саму себя произнести такие слова. Быстро сбежав по лестнице, Рита обула сапоги, укуталась в свою шубку, схватила документы и маленькую сумочку, с которой не расставалась со вчерашнего дня, и буквально выбежала из дома, убегая прочь из логова несносного зверя.

В глазах пекло от непролитых слез, в горле стоял ком боли, и душа рвалась на части от невыносимого предательства и лжи, но Рита с гордо поднятой головой шла по городу, даже мимикой не выдавая своего состояния. Сначала ей нужно найти место, где она сможет пожить первое время, ну а там уж, в четырех стенах, позволит себе немного пореветь, пожалеть себя, чтобы потом собрать осколки души воедино, насколько это будет возможно, и определить, что делать дальше с ее жизнью.

Пройдя мимо одного ларька, девушка почувствовала запах кофе и вспомнила, что ничего не ела с утра. Конечно, она могла сама себе объявить голодовку, но кому от этого легче? Ведь теперь ей, как никогда, нужны силы, чтобы самостоятельно выстроить свою жизнь. Да уж, даже после детдома куда легче было, ведь государство выдало ей квартиру и последнюю пенсию суммой пятьсот гривен. Тогда было проще…

А сейчас — да, может, и сейчас не все потеряно, у нее есть карта, ее личная, деньгами Сергея она точно не будет пользоваться, выбросит пластик, а лично заработанных хватит на несколько месяцев точно.

Рита зашла в стоявшее неподалеку кафе и, сняв шубу, удобно устроилась за одним столиком, заказала у подошедшего официанта кофе и два круассана с яблоками. Достав сигарету из новой пачки, купленной в том же ларьке, с удовольствием прикурила ее, сделав глубокую горькую затяжку. Немного закашлялась — курила впервые, но не бросила свою затею, так сейчас хотелось побаловать себя этой гадостью, не зная еще о том, что на ближайшие годы сигареты станут ее постоянным спутником.

Она уже успела докурить, прежде чем ей принесли горячий дымящийся кофе и еще теплый любимый десерт. Круассаны — ее любимое лакомство, особенно, если они с яблоками, наверное, целыми днями бы ела их, совершенно не заботясь о фигуре.

Развернув салфетку, она с осторожностью взяла выпечку, поднеся ко рту, откусила небольшой кусочек, с наслаждением прикрыв глаза, и, наконец, почувствовала, как по правой щеке покатилась горячая соленая слеза. Не хотела, не так, не здесь, среди людей, но разве человеку под силу сдержать рвущиеся наружу слезы? Она попыталась вытереть мокрую дорожку, но это не помогло, слезы безмолвно катились одна за другой, совершенно не обращая внимания на старания хозяйки. Тогда она плюнула на это дело и продолжила свой завтрак, который теперь смешивался с солеными каплями, попадавшими на ее губы.

Когда Маргарите принесли счет, она полезла в сумочку и, к сожалению, обнаружила там всего сто пятьдесят гривень, что на самом деле не густо. Оставив пятьдесят в книжке, она забрала свои вещи и вышла на улицу, где уже вовсю шел пушистый лапатый снег. Рита очень грустно улыбнулась, снова почувствовав резкую боль в груди, и не спеша потопала в сторону, где, вероятнее всего, должен находиться банкомат. Ей срочно нужны деньги, чтобы снять квартиру, потому что с грядущим морозом недолго протопчешься на улице. Особенно учитывая, что на дворе конец декабря.

— С Новым Годом, Рита, — еле слышно, скорее, сама себе сказала девушка, которая уже практически не чувствовала пальцев на руках, и едва ли могла нажимать на экран.

Собственно, что-либо изменить там, на этом экране, она не могла, даже если согреет руки. Обе карты заблокированы. Сергей позаботился и об этом, не удосужив поставить ее в известность, и теперь девушке ничего не оставалось, как пойти на набережную и утопиться, именно это была ее первая мысль.

Она голая, действительно, голая, без денег, без еды, жилья и одежды. Кто она? Кем сделал ее когда-то любящий муж? Ничтожеством. Растоптал, раздавил ее, как букашку, оставив на произвол судьбы, выкинув на улицу без гроша. А за что? За что так поступил человек, который кричал о вечной любви, который боготворил ее, не замечая ничего вокруг. Что вдруг произошло в ее жизни, с ней, с людьми, окружавшими Риту? Где делось все то, что было так дорого, что она безумно ценила, как только неожиданно нашла? Где теперь сама Рита? И как еще смеет думать, кто она? Бомж.

Наверное, это то, о чем мечтала Наталья, матерью ее больше не хочется называть, и это единственное, что сейчас радовало беззащитную одинокую девушку. Женщина так и светилась от счастья в том коридоре, когда снова поливала ее грязью, радовалась, что Рита наконец-то получит по заслугам. Мама, смешно, да разве настоящая любящая мама сможет так презирать свое дитя? Нет, только такая женщина, как Долматова. Только она!