Я для тебя сойду с ума

— Знала бы ты, как это все усложняет, — я сидела лицом к нему на его коленях, но на мужчину старалась не смотреть. — Моя маленькая, такая невинная.

Я позволяла все, стараясь лишний раз не шевелиться, а то и не дышать. Он снова гладил по волосам, спине, иногда целовал и постоянно что-то нашептывал. Смысл фраз до меня не долетал, лишь их обрывки. Из которых я сделала однозначный вывод: моя невинность помешала его планам. Понять бы еще каким?

— Ты раньше занималась оральным сексом? — неожиданный вопрос на какое-то время привел меня в чувство и напугал. Только не это.

— Значит, нет, — сделал он правильный вывод. Как сделал, я старалась не думать. Вернее, думать сейчас могла лишь об одном, как поскорее избавиться от него. И тогда я спрячусь, забьюсь в самый дальний угол. Не найдет и не поймает. Решила, что, если Волжанов не потеряет ко мне интерес, просто уеду из города. Плевать на работу, на учебу, на брата. Деньги на первое время у меня были.

— Я даже не знаю, радоваться ли мне, сокровище мое, — по-моему, мои реплики ему были не нужны, потому что последние минут десять точно мужчина разговаривал сам с собой. — Ну, хотя бы целоваться ты умеешь. И тут я не первый, — усмехнулся он и снова притянул меня для поцелуя. Я послушна приоткрыла губы, позволяя ему забавляться, как заблагорассудится с моим ртом. То, что я не участвовала в процессе, кажется, его абсолютно не трогало.

— Успокоилась? — спросил он и легонько встряхнул меня, когда я по привычке не отреагировала. — Ада, ты готова ответить на ряд вопросов?

Я опять промолчала. Тогда он вновь зажал мой подбородок в своей руке и уставился на меня:

— Ты пришла в себя?

— Да, — тихо прошептала я.

— Врешь, — констатировал мужчина. — Ну, да, ладно. У меня будет две недели, чтобы загладить свою вину и решить, что с тобой делать.

При одной мысли, что мне придется с ним поехать. А мне, видимо, придется, меня прошил холодный озноб. Не хочу!

— Не бойся, — прошептал он. — Все, что угодно. Можешь меня ненавидеть, можешь презирать. Но не смей бояться. Я клянусь, что больше никогда не причиню тебе боли. Слышишь меня, малютка?

Я лишь кивнула. Надеюсь, что на этот раз будет так, так он говорил. Но не презирать, не ненавидеть его не хотелось. Просто хотелось забыть о его существовании.

— Я вот никак не могу понять, почему девственница решила торговать собой? — он практически уложил меня на себя, но мое лицо ему было прекрасно видно.

— У меня не было выбора, — тихо прошептала я.

— Не понимаю. Не ты ведь долги делала? Почему с такой легкостью вчера предложила мне себя?

— Выбирая между невинностью и смертью брата, задумываться не приходилось.

— Смертью? — удивился Антон и чуть приподнял руку, на которой лежала моя голова. — Поясни.

— Позавчера он еле живой пришел домой. Я не знаю, кто его бил, ты или твои люди. Вряд ли, ты, конечно. Упал передо мной на колени и сказал, что, если я не уступлю, его не оставят в живых. А ведь он растил меня с детства. После смерти родителей, родственники, когда поняли, что им не достанутся ни деньги, ни квартира, отвернулись от нас.

Я не знаю почему, но в этот момент мне хотелось быть откровенной с ним. А Волжанов слушал меня внимательно и не перебивал.

— Можешь мне не верить, но я не имею к этому никакого отношения.

И я почему-то поверила ему. После вчерашнего спектакля, устроенного братом, допускала, что кредиторов у него могло быть более двух.

— Бедная малышка, если бы я знал…

— Не воспользовался бы? — перебила я, печально усмехаясь.

— Воспользовался, но действовал по-другому. Знаю, ты сейчас не понимаешь этого маниакального желания владеть тобой. Но, возможно, я когда-нибудь расскажу. Сейчас вот совсем не уверен, что смогу тебя спокойно отпустить.

А я сжалась. Значит, так? Он меня отпускать не планирует. Это что же, он меня запрет в своем особняке и будет трахать, когда заблагорассудится? А за меня ведь даже заступиться некому. Ни близких подруг, ни друзей. На брата больше рассчитывать не приходится.

Оценив мою реакцию на его слова, Волжанов лишь усмехнулся.

— Как ты умудрилась остаться нетронутой на такой работе? — задал он следующий вопрос. Между прочим, не одна я. Была еще Ника Соколова. Правда, вот она ждала клиента, который бы выгодно купил ее невинность. А лучшей ценой видела для себя предложение руки и сердца. — Молчишь?

— Эскорт-услуги — это не интим-услуги, — зачем-то я произнесла основной тезис, который нам цитировали при приеме на работу.

— Это не ответ. Но это многое говорит о тебе, как о личности. Прости меня за тот случай в машине и за сегодняшнюю попытку, — я удивленно посмотрела на него. Волжанов извиняется? Без оговорок и обвинений? — За ночь извиняться не буду. Даже если бы я знал, что ты невинна, все равно взял. Просто был бы более осторожен.

Его рука скользнула мне под платье и погладила внутреннюю сторону бедра.

— Знала бы ты, чего мне сейчас стоит сдержаться и не насадить тебя, маленькая.

Прозвучало это весьма угрожающе и заставило снова сжаться от нехорошего предчувствия.