Я дома

– Мамочка, за тебя! – София подняла бокал и, вскочив с места, подлетела к маме, крепко ее обняла и поцеловала в щеку.

– За вас! – подхватила Майя, осушив свой бокал до дня.

В заднем кармане ее джинсов завибрировал телефон. Майя посмотрела, кто ей звонит. Мама. Девушка дернулась, озираясь по сторонам. Мама позвонила еще раз.

– Извините, – обратилась она к присутствующим. – Мне нужно ответить.

Выйдя в коридор, Майя обнаружила, что мама успела отправить ей несколько сообщений: «Доехали?», «Почему не отвечаешь? Я смотрю “Голубой огонек”, сельдь под шубой в этот раз удалась. Приедешь домой, попробуешь», «Майя, ответь. Я волнуюсь».

Майя замерла с телефоном в руках, скованная страхом, что ее застукают на месте преступления, и пока мама не решила предпринять еще одну попытку дозвониться до дочери, быстро напечатала: «Все хорошо. Говорить не могу. Здесь шумно».

«Хорошо. Я ложусь спать», – тут же ответила ей мама.

Майя отрешенно посмотрела на прикрытую дверь гостиной, откуда доносился ласкающий ухо шум голосов, и почему-то вспомнила, как когда-то давно, в какой-то прошлой жизни она связала своему папе шарф – обыкновенный белый шарф. Она очень старалась, чтобы папе понравился ее подарок. Путаясь и пропуская петли, Майя вязала его очень долго и бережно, выпуская один за другим белые ряды пушистого полотна. Шарф получился длинный, неуклюжий, местами немного скукоженный и кривоватый, но такой теплый, что мог бы согреть не одно человеческое сердце холодной зимой. Папа очень обрадовался презенту, поцеловал дочь и, повязав шарф вокруг шеи, пошел на работу. Но уже прямо в подъезде снял подарок и затолкал его в портфель. Откуда папа, выходя на улицу без шарфа, мог знать, что в одном из окон их дома за ним внимательно следит пара детских глаз, которые, увидев торчащий из папиного портфеля белый вязаный шарф, вмиг перестали светиться от счастья и наполнились самыми горькими на свете слезами… Почему-то Майя была уверена, что отец Кости никогда бы не снял подарок своей дочери.

Глава 2

Сославшись на усталость и головную боль, София оставила свою семью за столом, пошла к себе в комнату и, упав на кровать, взяла в руки телефон и открыла мессенджер. Она набрала в поиске до боли знакомые буквы, открыла чат и посмотрела на пустой экран – ни фото контакта, ни сообщений, ничего. София была к этому готова – она делала так каждый вечер, прилагая неимоверные усилия, чтобы не написать: «Привет! Как дела?» Но вместо этого по инерции набирала одно и то же имя и молча смотрела на пустой экран, чувствуя, как сжимается от тоски и нежности ее сердце. Неожиданно под именем контакта появилась короткая фраза – «в сети», и София в ужасе отбросила телефон, словно этот человек мог увидеть, как она разглядывает несуществующую с ним переписку.

Они познакомились несколько месяцев назад. Спонтанно, случайно, нелепо. Она много думала, что бы случилось, если бы она не встретила этого человека, но каждый раз приходила к одному и тому же выводу: она не могла его не встретить – это было неизбежно.

В тот вечер они с Костей были у родителей. Это был самый обычный вечер августа, когда лето уже начало сдавать свои позиции, уступая место вкрадчиво приближающейся осени. Дни становились короче, а вечера все прохладнее и прохладнее. София валялась на диване в растянутой майке брата и лениво смотрела сериал. Мама ушла в гости к подруге, а папа, как обычно, сидел у себя в кабинете, цедил коньяк и что-то читал. Костя в тот вечер был каким-то особенно нервным и взвинченным. У него постоянно звонил телефон, он выходил на улицу, чтобы поговорить, что-то бубнил себе под нос и кому-то непрерывно писал.

– У тебя все хорошо? – не выдержала она.

Брат пожал плечами и отложил мобильный.

– Да хрен его знает…

– Это связано с твоими делами? – cпросила девушка, приподнявшись.

Костя кивнул. София знала, что брат, вот уже несколько лет работавший юристом, помогал неким людям продавать фирмы-однодневки, которые те использовали для отмывания денег. Фирмы-однодневки открывались, ничего не производили и сдавали нулевую отчетность, имея в затратах, по сути, одного бухгалтера, минимальные платежи банку за обслуживание и интерес ее брата, который брал на себя самую муторную работу – регистрацию фирмы. Костя оформлял их на кого попало – алкашей, наркоманов, тюремных заключенных и обитателей психиатрических больниц… Существовала такая фирма несколько месяцев, не больше. На запросы из милиции касательно ее деятельности никто ничего не отвечал, ну а если на счет фирмы-однодневки все-таки накладывался арест, Костю предупреждали свои люди из банка, которые тоже были частью коррумпированной системы. Счет опустошался, фирма-однодневка оперативно закрывалась и растворялась в неизвестности.