Я досчитаю до пятидесяти... (СИ)

Потом поняла, что сказала это вслух.

- Виктор Петрович, спасибо вам. Я все поняла. Я сейчас хотела бы побыть одна.

Суслов кивнул и направился к двери.

- Стася, - подал голос Павел, - может будет лучше, если я побуду рядом?

- Спасибо, Паш, но не нужно.

Потом попросила врача:

- Пожалуйста, дайте распоряжение никого ко мне не впускать. Я не хочу никого видеть.

- Конечно, - Суслов кивнул. - Вы отдыхайте, я попозже зайду.

Пашка тоже кивнул и вышел.

Глава 19. Стася

Дрочил, как пубертатный пацан.

Эта фраза продолжала звучать у меня в голове после того, как Самойлов ушел. Фраза, вполне в духе Глеба. Он всегда выбирал такие образные выражения на грани приличия. Невольно представила, как он этим занимался. И вспыхнула от осознания того, чем я занималась примерно в тоже время. А ехидный голос в моей голове заметил: чем мастурбировать поодиночке, могли бы заняться сексом вместе.

Да, наверное, могли. Но Самойлов совершенно не тот мужчина, с которым можно затевать необременительные сексуальные отношения. По крайней мере, мне. Вряд ли у нас с ним получится встречаться пару раз в неделю, трахаться и расходиться по своим делам. И дружбы, как с Максом, у нас не получится. И если я сейчас поддамся всколыхнувшимся чувствам, то влипну в сложные и тяжелые отношения с бывшим мужем. Но дело даже не в этом. Дело в том, что с Самойловым я опять стану слабой и зависимой, и комплекс бездетности снова расцветет во мне буйным цветом.

Сколько сил и времени мне понадобилось, что бы собрать из разбитой, раздавленной бывшей жены Глеба Самойлова успешную, уверенную в себе Станиславу Воронцову. Неужели я готова рискнуть потерять себя ради отношений с бывшим мужем? Странных отношений с неясными перспективами.

Весь день после операции я пролежала в палате. Периодически заходили и медсестра, и врач. Интересовались моим самочувствием, предлагали поесть. Все, как и положено в дорогой престижной клинике.

А я лежала. Отвечала на вопросы. Улыбалась незнакомым людям. Они ведь не виноваты в том, что со мной случилось. Иногда хотелось, чтобы появился Глеб. В такие моменты начисто забывала, и что мы развелись, и что послужило причиной развода. Глеб опять становился самым близким и родным, я ощущала в нем физическую потребность. Потом, словно в моей голове щелкал переключатель, я вспоминала события прошедших месяцев и тогда начинала ненавидеть Глеба и себя. Даже не знаю, кого больше. Пожалуй, что себя. Я ведь сама с ним развелась, улетела на другой конец света и поставила жирную точку в наших отношениях. Я осталась одна и должна была сама за себя отвечать. Заботится о себе и своем ребенке. Вместо того чтобы вернуться в Москву и, как все нормальные беременные, ходить по врачам, осталась на Борнео, наслаждаясь покоем джунглей. Я просто откладывала встречу с бывшим мужем, а в итоге потеряла ребенка. Все, что я имею, я натворила сама.

В таких раздумьях пролежала сутки. На следующий день Суслов осмотрел меня и заверил, что все идет настолько хорошо, насколько это вообще возможно в моей ситуации. Я опять сидела в больничной палате и представляла, как буду жить дальше, после того, как выйду из больницы. О том, что со мной произошло, знают Пашка и Зина. Конечно, они не будут ходить по улице с информационными плакатами, но, рано или поздно, случайно, в разговоре с кем-то из знакомых, они проболтаются. Это неизбежно. Значит, сначала достоянием общественности станет наш с Самойловым разрыв. Потом станет известно о моем бесплодии. Меня будут жалеть. Провожать сочувствующими взглядами. Шептаться за спиной. Строить догадки о причинах развода. Позже, о причинах моей бездетности. Самые рьяные начнут давать советы. Как вернуть мужа, как вылечить бесплодие. А вишенкой на этом торте вселенского сочувствия станет моя встреча с Самойловым и его новой женой. По законам жанра, беременной. Сейчас таковой еще нет, наверное. Но она обязательно появится. И мы встретимся. И я буду жалкой старой неудачницей, а Самойлов успешным молодым мужем и отцом.

И пришло понимание того, что я не хочу такой жизни и такого финала. У меня оказался сильно развит инстинкт самосохранения, и я решила, что пора кардинально менять что-то в своей жизни. И был только один человек, которому я могла позвонить в такой ситуации.

- Ася, - раздалось в телефонной трубке после продолжительных гудков, - что случилось?

А я вспомнила о разнице во времени.

- Прости, я забыла, что у вас еще ночь. Я перезвоню позже.

- Ася, моя единственная дочь может звонить мне в любое время. К тому же, я еще не ложился. Так что случилось?

- Пап, можно я приеду?

- Конечно, - ответил отец.- С Глебом?

- Нет. Одна. Мы развелись. И еще много всего случилось. Я потом расскажу, можно?

- Когда мы сможешь вылететь?

- В любой день, начиная с послезавтра.

- Тогда я сейчас перезвоню.

Отец действительно перезвонил через полчаса. За это время он успел найти и купить мне билет до Нью-Йорка на послезавтра.

-Ася, билет придет на твою почту. Много вещей не бери, не уподобляйся своей матери.

- Папа, мама возит с собой только сценические костюмы.