Я досчитаю до пятидесяти... (СИ)

Заходим в магазин лаванды. Здесь все так или иначе сделано из лаванды: саше, мыло, какая-то косметика. Стася рассматривает красивые коробочки, принюхивается. Я помню, в нашей спальне всегда пахло лавандой. После развода запах пропал. Я тогда этого не заметил, просто почувствовал, что что-то изменилось. Теперь понял, перестало пахнуть лавандой.

- Для спальни? - интересуюсь с улыбкой.

Стася кивает.

- Возьми и на мою долю, - прошу ее.

Она набирает в корзинку ароматные мешочки.

- Мыло? - предлагаю, указывая на красивое цветное мыло.

- Пожалуй, - соглашается Стася.

И тут, наконец, я решаюсь задать очень важный вопрос.

- Мы можем начать все заново?

Стася отрывается от мыла и смотрит на меня.

- Нам есть, что начинать? - спрашивает серьезно.

- Да, - я не минуты не сомневаюсь. - Иначе мы бы здесь не стояли.

Она кивает.

- Стаська, - забираю у нее корзинку, - ответь, пожалуйста.

- Я не знаю.

- Давай попробуем, - предлагаю я.

Хотя это бред, конечно. Что тут пробовать? Нужно просто прыгнуть в этот омут с головой. Вместе не страшно.

Но Стася только пожимает плечами.

- Самойлов, - она отбирает у меня корзинку, - я не знаю, чего хочу. Нет, не так. Знаю, но не уверена, что получится.

- Получится что? - я прекрасно понимаю, о чем она говорит, но мне необходимо услышать конкретные слова от нее самой.

- Что-то путное.

- Путное?

- Да, у нас с тобой. Я не уверена, что хочу рискнуть.

- Чем рискнуть?

- О господи, Самойлов, - вздыхает она, - что ж такой несообразительный. Или прикидываешься?

Я пожимаю плечами. Скорее, прикидываюсь. Но и не понимаю тоже.

- Своей налаженной жизнью, конечно.

- Ты думаешь, что у нас не получится?

- Не знаю, - повторяет она.

- Ты боишься, что я снова изменю тебе? - мне очень не хочется задавать этот вопрос и ворошить старое, но я должен это сделать.

- Не боюсь, - поправляет она меня. - Обоснованно опасаюсь.

- Стаська, - опять забираю корзинку. Мы оба складываем туда какие-то предметы, поэтому она заметно потяжелела. - Я не буду клясться тебе в том, что других женщин не будет.

Вижу, что она хочет что-то сказать, но не даю ей вставить слово.

- Не перебивай, - прошу ее. - Не буду клясться не потому, что планирую или допускаю мысль об измене. Просто я не люблю клятв, уж извини. Слишком театрально это смотрится.

Ставлю корзинку рядом с продавцом.

- Мне не нужны другие женщины, - продолжаю я. - И семь лет назад, если по-честному, не нужны были. Я встрял в совершенно ненужные мне отношения и потерял самое дорогое, что у меня было. Я не буду говорить, что умру без тебя. Или что если ты сейчас уйдешь, то я начну соблюдать целибат. Если тебя не будет в моей жизни, у меня, наверное, будут другие женщины. Но за эти дни я понял, что есть ты, и есть весь остальной мир. Я хочу быть с тобой. Когда я с тобой, мне никто больше не нужен.

Стаська смотрит на меня своими зелеными глазами и молчит.

- И я научился говорить женщинам "нет", - невесело усмехаюсь я.

В наш разговор неожиданно встревает продавец. Оказывается, мы набрали полную корзину каких-то товаров. Нам все упаковали в большую сумку и предлагают оплатить. Не знаю, что мы набрали. Судя по Стаськиному взгляду, она тоже не знает.

- Нам это нужно? - спрашиваю у нее.

- Скорее всего, нет. Но придется купить, - она улыбается.

- Придется, - улыбаюсь в ответ и достаю бумажник.

- Только как мы будем гулять с такой сумищей?

- Уж как-нибудь, - я поигрываю мускулами.

- Тогда расплачивайся и пошли дальше.

- По магазинам? - уточняю я.

- По Венеции.

Мы идем дальше, говоря обо всяких пустяках. Стаська предлагает сделать перерыв на кофе. Устраиваемся под ярким зонтиком на улице, делаем заказ.

- Послезавтра у меня самолет, - сообщает Стася.

- Постараюсь полететь с тобой.

- У тебя нет обратного билета?

- Нет, - пожимаю плечами. - Как-то не до этого было. И потом, я же не знал, когда ты возвращаешься в Москву.

- Ты не останешься в Италии?

- А что мне здесь делать без тебя?

- Отдыхать?

- Нет. Я полечу в Москву. И буду за тобой ухаживать дальше.

- Ухаживать?

- Присылать завтраки и обеды.

- Это называется "ухаживать"?

- Могу прислать цветы. Это будет считаться ухаживанием?

- Наверное.

- Могу пригласить тебя на ужин. Но ты же не пойдешь со мной?

- Почему? Пойду.

- Тогда приглашаю тебя на ужин послезавтра, в семь. Да?

- Да.

- Заехать за тобой?

- Нет, давай встретимся в городе.

- Хорошо.

- Хорошо.

Смотрим друг на друга и улыбаемся. Никогда и ни с кем я так не улыбался. Выгляжу, должно быть, идиотом. Но идиотом счастливым.

- Мы возвращаемся во Флоренцию сегодня? - спрашивает Стася.

- Да, у нас поезд через три часа.

- А почему мы не взяли машину?

Я делаю знак официанту и, когда он подходит, прошу принести нам белого вина.

- А вот поэтому, - отвечаю, делая глоток охлажденного вина.

- Напьешься и будешь буянить? - Стася тоже пробует вино.

- Буду приставать.

- Да?

- Да, - твердо говорю я. - Начну прямо сейчас.

Опускаю руку под стол и поглаживаю ее колено. Стася лукаво улыбается. Передвигаю свой стул поближе к ней, беру в руки ее стопу. Провожу рукой по изящной лодыжке, обрисовываю косточку на щиколотке. Снимаю мокасин с ее ноги и поглаживаю пальчики. Стася смеется.