Я дрался на «Аэрокобре»

Медленно, выбирая места посуше, брел я домой. Уже прошел неширокое поле, отделяющее аэродром от поселка, в котором мы жили, и сейчас пробирался вдоль заборов к своему дому. Навстречу бежал, не разбирая дороги, Григорий Сергеевич Королев – отец Виктора. Он только на днях прибыл в полк. До этого воевал в танковых частях, во время атаки был ранен, горел в танке, попал в госпиталь. Там по письмам его и нашел Виктор и добился перевода в свой полк – старика по ранению и по возрасту чуть было не демобилизовали, но он хотел послужить с сыном. С тех пор мы жили втроем – Григорий Сергеевич, Виктор и я.

Он уходил с аэродрома в БАО, но там ему сказали, что группа, в которой вылетал его сын, не вернулась с задания в полном составе, и он бежал узнавать подробности.

– Стой, батя! Куда бежишь? – остановил его я (старика все летчики и техники полка звали батей).

Григорий Сергеевич поднял голову, посмотрел на меня отсутствующим взглядом, вздрогнул, увидев пропитанный кровью бинт, и спросил как будто с осуждением:

– Вернулся? А Виктор где?!

Мне даже неловко стало от такого вопроса. Старик вроде обвинял: «Ты-то вернулся, а Виктор…» В бою все может быть. Хорошо, на этот раз обошлось. А случись что? Как тогда посмотрит, что скажет батя?.. Ведь и сейчас прозвучало – так мне показалось – «лучше бы ты не вернулся»…

– Вон, сзади ведут… – только и сказал я. Я вовсе не думал, что мне или Виктору что-либо угрожает, пока мы летаем вместе. Но не всегда же мы вместе. Вот как сегодня, разошлись по одному в бою… Поэтому и ответил не очень-то приветливо.

– Ведут?! – Старик бросился вперед.

– Куда, батя? Не спеши! Приведут. Не ранен он, аппендицит у него!

– Не ранен? – Григорий Сергеевич оглянулся, еще раз посмотрел на мою забинтованную голову, махнул рукой – «рассказывай!» – и побежал.

В этот же вечер в госпитале Виктору сделали операцию. И, сказали врачи, вовремя. Пришлось даже Ивану Ивановичу выделить несколько порошков сульфидина из тех, что он с большим трудом достал в Кировограде для одного из летчиков, заболевшего воспалением легких. Тогда обошлось без сульфидина, и теперь Иван Иванович берег эти порошки пуще зеницы ока.

Отец Королева успокоился, ночью долго не давал мне спать, расспрашивая о последнем бое, о боях, проведенных с Виктором раньше.

Снова в боях

После Вапнярки машина наконец выбралась из густой украинской грязи и быстро покатила по сухому, хорошо накатанному проселку. Впервые за всю дорогу за ней потянулся шлейф пыли.

Я улыбнулся: ничего не изменилось, все так же, как и во время последнего вылета, хотя и прошло больше двадцати дней. Тогда тоже при подходе к цели вместо луж на полях мы увидели под собой подсохшую землю, пыль на дорогах…

Из-за ранения я не летал с тех пор. Полк успел сменить два эродрома.едва поспевая за уходящей линией фронта. И все равно летать приходилось далеко. Через пять дней после того памятного боя у переправы через Днестр, 26 марта 1944 года, наши войска вышли к государственной границе СССР – реке Прут, а на следующий день река была форсирована. К 9 апреля на территории Румынии были форсированы реки Серет, Сучава, и фронт достиг предгорий Карпат, вплотную приблизился к городу Яссы. Дальнейшее наступление приостановилось, так как противник ввел в бой сильные резервы и в ряде мест предпринял контратаки…

Машина тем временем подъехала к полевой площадке, на которой расположился полк, и остановилась у землянки командного пункта. Я поднялся, потянулся, чтобы расправить мускулы, затекшие от длительного сидения на ящиках со штабным имуществом, и тут же увидел заходящую на посадку четверку истребителей. По номерам определил: Архипенко, Бургонов, Лусто… «Наши!» – схватил вещмешок, выпрыгнул из кузова и побежал к стоянке, туда, куда заруливали только что севшие самолеты. «Кто же четвертый?» – мучил меня вопрос. Номер самолета незнакомый – тринадцатый.

– Здравствуй, батя! – поздоровался на бегу с отцом Королева. – Где Виктор?

– Здравствуй. Там, – старик махнул рукой в сторону стоянки. – Под своим самолетом.

Я побежал дальше, хотя этого можно было и не делать: навстречу, к командному пункту, шли все летчики эскадрильи. Замедлил шаг, подошел к Архипенко.

– Товарищ командир, младший лейтенант Мариинский прибыл.

– Здоров, – Архипенко протянул руку. – Как, здеся, добрался? Обедал уже? Нет? Пойдем с нами.

– Вот вещмешок только отдам механикам.

– Давай сюда сидор-то, – взял вещмешок Виктор. – Сейчас мы это организуем. Петро! – окликнул он своего механика. – На сидор, отнеси на самолет!

Мы с Королевым немного отстали от остальных и некоторое время шли молча. Первым заговорил Виктор.

– Значит, снова вместе, – произнес он таким тоном, будто расстались мы не два дня, а по крайней мере два месяца назад. – Узнаешь местность?

– А как же! Да, а кто летел сейчас четвертый?

– Лебедев… Боев-то почти нет, вот и натаскивают его после перерыва.