Я дрался на штурмовике

– Нет, нет, нет. Это – боже упаси. Что вы? Таких случаев не было. Я с этим не сталкивался. У нас хороший полк был. Командир полка хороший был. Единственно, был случай, но это когда у нас уже стал другой начальник штаба и другой командир полка, в Польше. Однажды выстроили весь полк, и представители НКВД сорвали погоны у командира полка Семенова и начальника штаба полка Киржнера. Что они делали? Они забирали все ордена и медали, которые давали поляки для награждения наших летчиков, и делили их между собой. Нам никто наград не давал. Как-то их разоблачили. После этого мы больше никого из них не видели. Где они, куда их спрятали? Осудили, наверное… Вот такой случай в нашем полку был. А случаев трусости летчиков я не знаю.

А. Д. Присылали к вам штрафниками стрелков?

– Нет. Был у нас один штрафник, летчик Зинин. Летал он замечательно! Его к нам, под Марьянвердер, прислали из другого полка. Мы сначала не знали, что он летчик, и у нас – как штрафник. Где он провинился, как – неизвестно. Он был очень гордый, самолюбивый, но летал замечательно. Уже в нашем полку он получил звание Героя.

А. Д. Все говорят, что самое тяжелое бомбить аэродромы. Вам приходилось?

– Конечно. Под Брянском. Знаете, как получилось? Мы полетели за Брянск, там была группировка. В лесу стояло много танков. Нам сказали: вдарить по этим танкам. Подлетаем – танков нет! Командир принимает решение спуститься ниже. Спустились. Смотрим, стоят. Мы зашли, сбросили туда бомбы, сфотографировали, вроде все нормально. Выходим – твою мать! С другой стороны – аэродром! Самолеты стоят. А мы – на низкой высоте. Немцы тоже не ожидали нас увидеть. Мы, конечно, форсажик дали. Отлетели. Коля Оловянников предложил: давай, пройдемся по самолетам. Подальше отошли, полубреющий полет, и – стреляем прямо по самолетам. Мы их видели. Сколько вывели из строя, не знаем. Во всяком случае, налет сделали. Прилетели, доложили. Быстро скомплектовали эскадрилью, но мы уже не участвовали. Нам приказали отдыхать. Что они там сделали, не знаю. А вообще, аэродромы были защищены прилично.

А. Д. Что вы можете сказать об Ил-2 как летчик?

– Машина, конечно, не маневренная, но очень живучая. Самолет сохранял устойчивость в полете, даже имея серьезные повреждения. Обзор из кабины был отличный, да и сама кабина была просторная. Кстати, после Ил-2 Ил-10 не любили – тяжелый и сложный в управлении.

Свой сотый боевой вылет я сделал четверкой из района Марьянвердер Мариенбурга на Гдыню. В полку была такая традиция – встречать летчика с сотого вылета ракетами. Когда отбомбились, прилетели, командир полка построил эскадрилью, объявил благодарность и зачитал приказ о представлении меня к званию Героя Советского Союза. Однако эту награду я так и не получил, хотя еще сорок два раза летал на боевое задание.

7 мая 1945 года командир полка объявил: «Ребята, война окончена! Победа!» Все стреляют, выпивка рекой! А на следующий день в 6 часов утра объявляют тревогу. Мы быстро поднялись, оделись и – на аэродром. Полк построился, командир полка стоит с представителем командования дивизии: «Дорогие летчики! Командующий Четвертой Воздушной армией поздравляет вас с окончанием войны! Победа! Желает вам счастья, здоровья. Вы знаете, что в бухте Сванемюнде скопилась и не сдается эскадра фашистских кораблей. Командование просит вас сделать один дивизионный вылет. Я не могу никому приказывать, кто в состоянии сделать этот вылет, прошу – шаг вперед». Все летчики сделали шаг вперед. С дивизии собрали 32 самолета, которые повел заместитель командира дивизии. Чичканы в полном составе взлетели. Погода была прекрасная, шли мы на высоте 800 метров. Не долетая до Сванемюнде, видим заградительный огонь. Командир принял решение отвернуть вправо и уйти в море. Зашли далеко, набрали высоту 3000 метров. Развернулись и планируем на бухту. В одном заходе все выложили и пошли домой на высоте метров десять. Пришли, сели. Победа, радоваться надо, а техник стоит грустный. «Что такое?» – «Вы знаете, с этого вылета два экипажа из соседнего полка не вернулись…» Вот ты мне скажи, в чем был смысл посылать нас? Мы же не бомбардировщики, что мы могли сделать против боевых кораблей?! А четыре человека погибли…