Я дрался на Т-34

Пока я ездил, машину разукомплектовали — весь инструмент забрали, поставили совершенно посаженный аккумулятор, топливо слили, сняли мотор поворота башни — рукой за пушку можно башню крутить — голая машина. Я к наводчику: «Что же ты не отстаивал интересы машины?» — «Комбат приказал». — «Вот тебе карты. Догоняй батальон на попутных машинах, вручишь начальнику штаба и вернешься. Возьми там что-нибудь поесть». Он поехал догонять, а я и артмастер остались с машиной. Я залез под танк, спать хочу страшно. Только лег, артмастер кричит: «Лейтенант, немцы!!!» — «Какие немцы, откуда?» — «Вдоль железной дороги идут сюда. Вылезай, скорее. Надо что-то делать». Посмотрели — то ли немцы, то ли не немцы. Черт его знает. Что делать? Топлива нет. Нашел несколько тазов с газойлем, которым смазку со снарядов отмывают, и бутылку из-под трофейного шампанского, отбил дно, сделав из нее воронку. Нет фильтра. Пришлось прямо так заливать. Аккумуляторы разряженные мне поставили, хорошо, что воздух был — завел двигатель. Подъехали к деревне, остановились. Через некоторое время едет заправщик: «Слушай, друг, налей в запасной бачок мне литров сто. Мне хоть доехать до своих, чтобы там заправиться». — «Нет, вы чужой». — «Ты что, в колхозе, что ли? Мы же общее дело с тобой делаем. Танк без топлива стоит. Ты срываешь его боевую задачу. Я запишу твой номер и доложу по команде. И ты как минимум штрафной получишь». — «Ладно, наливайте». Заправили литров сто. А голодные. Зашли в хату: «Хозяйка, у вас нельзя чем-нибудь разжиться?» — «Вон кролики бегают. Ловите их, и пожалуйста». А как ловить? Достал «наган», подстрелил кролика. Хозяйка сварила. Мы поехали дальше, и на повороте, рядом с болотом, порвалась гусеница, а вдвоем ее не натянуть. Артмастер говорит: «Что я буду сидеть, мне надо в батальон». — «Чего же ты меня одного бросаешь? Ладно, поезжай».

Через некоторое время, смотрю, едет заправщик нашего батальона, Костин, старый вояка. На KB воевал под Сталинградом. В районе сосредоточения этот Костин молодых собрал и рассказывает, как он воевал под Сталинградом: «Знаете, у KB — броня во! Однажды немцы как дали болванкой, смотрю, болванка красная и лезет, и лезет через броню. Я схватил кувалду, как врезал по ней, так она и отлетела». Молодежь слушает его внимательно — ребята еще не были на фронте. Я отошел, засмеялся. Тут я говорю: «Костин, давай заправь меня». — «Ну, давай. Мне все равно кого заправлять». Начали ручным насосом качать. Заправились, попросил я его передать в батальон, в каком я положении нахожусь.

Костин уехал, я один остался. Ночь. А машина открытая, люка наверху нет. Что делать? Ведь любой может прийти и сонного придушить. Однако переночевал, а утром вижу, идет старушка. Хотя какая она старушка — может, ей лет сорок было, но для меня, пацана, старушка. Остановилась около танка, разговорились: «Вы куда идете?» — «У меня сын в партизанах погиб. Вот иду искать его могилу. Дом разграбили, даже лошади нет, чтобы огород обработать». — «Знаешь, мать, приходи завтра, я постараюсь тебе лошадь найти». Дело в том, что, когда мы наступали, не только немцы отходили, но и наши, русские. Поскольку наступление было быстрым, они не успевали далеко уйти и возвращались обратно. Вскоре я увидел повозку, которую тащила одна лошадь, а вторая была привязана сзади. Останавливаю: «Вам далеко ехать?!» — «До станции. Километров пять». — «Оставьте мне одну лошадь». Они беспрекословно оставили мне лошадь, которую я пустил пастись. На следующий день приходит эта женщина: «Вот вам лошадь, забирайте, используйте». Она в благодарность принесла мне котелок яичницы, самогонки две бутылки, хлеба. Я говорю: «Зачем это? Вы сами испытываете трудности. Я не для этого вам лошадь достал». — «Ничего. Бери. Ешь. Там впереди речушка, а мост через нее танк развалил. Там ваши танкисты, что-то делают». Она ушла. Я сел на велосипед — и туда. Действительно, Иван Бедаев при попытке переехать мост через речку утопил танк. Их уже вытащили, и они приводят себя в порядок на берегу. Договорились дотащить мой танк до берега речки, а то в болоте натягивать гусеницу неудобно. Зацепили тросами танк, к танку гусеницу. Приволокли туда, натянули. Я говорю: «За то, что вы мне все сделали, я вас угощаю». — «Чего у тебя? Сам небось голодный?» — «Не, я не голодный. Самогонкой вас угощаю». — «Откуда у тебя?» — «Добрые люди есть». Сели, выпили и поехали. Догнали бригаду, сдал в ремонт машину, а сам принял другую. Опять со мной механик Иватулин, остальной экипаж новый.