Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

А что прежде всего дает бомбардировщикам воз­можность нанести эффективный бомбовый удар? Пре­жде всего — это строй. До тех пор пока бомбардиров­щики сохраняют строй, они имеют возможность для на­несения эффективного бомбового удара. Отсюда и задача истребителей прикрытия — сделать все, чтобы бомбардировщики сохранили строй.

—  То есть, если я понял правильно, тактика на­ших истребителей и была рассчитана на то, чтобы ударные машины ни в коем случае не потеряли строя?

—  Совершенно верно. Пойми, истребителям сопро­вождения никто не ставит задачу «прикрыть бомбарди­ровщики». Это так просто говорят (хотя, конечно, с военной точки зрения это неправильное выражение). Задачу ставят на «истребительное обеспечение бомбо­вого (или бомбоштурмового) удара». Главное — удар.

Вся наша тактика непосредственного прикрытия и решала основную задачу — сохранить строй ударных машин. И поверь, против немецкой тактики индивиду­альных атак наша тактика работала очень хорошо. Бы­вало, несли наши штурмовики потери, но строй сохра­няли всегда. Поэтому и удар наносили всегда, пусть и ослабленный, но наносили. А вот немецкая тактика на­нести удар позволяла далеко не всегда.

Точно так же и истребителям, прикрывающим пе­редний край или районы скопления войск, никто не ста­вит задачу «сбивать бомбардировщики», им ставят за­дачу на «отражение бомбового удара». Как истребители будут отражать этот удар, уже зависит от обстановки, мастерства, выделенных сил и многого другого. Глав­ное — не допустить бомбового удара по своим войскам или прикрываемым объектам.

Хорошо, если при отражении удара будут сбиваться бомбардировщики противника, — это самый лучший вариант.

Можно удар отразить и без сбивания ударных ма­шин. Такое бывает чаще, хотя это похуже первого ва­рианта, но вполне допустимо. Надо либо расстроить строй, либо вообще не допустить «бомберы» в район бомбометания.

Единственно, что недопустимо, — это позволить ударным самолетам противника нанести удар. Если удар нанесен, тебя ничто не оправдает, даже сбитые самолеты. Толку от этих сбитых, если противник все равно все разбомбил?!

И потом, когда мы летали «на прикрытие района», всегда стремились выполнить программу-минимум — разбить строй немецких бомбардировщиков, разогнать их. Собьем — не собьем, это уже дело десятое, но ра­зогнать — всегда.

Уже к первой половине 1944 года немецкая тактика прикрытия ударных машин совершенно перестала ра­ботать. У нас столько истребителей стало, что у немцев просто не хватало сил связать их боем. На каждую под­ходящую группу немецких «бомберов» посты наведе­ния, бывало, нацеливали по 3—4 группы наших истре­бителей, и все с разных сторон. Даже если немцам и удавалось успешно связать боем одну группу (ту, кото­рая прикрывала район), то другие группы к бомбарди­ровщикам подходили беспрепятственно.

— И как немцы стали бороться с нашей такти­кой?

— Никак. Они перестали использовать бомбарди­ровщики и все ударные операции стали выполнять ис­требителями.

—  На ваш взгляд, можно ли полноценно заме­нить бомбардировщик истребителем-бомбарди­ровщиком?

—  Полноценно — нет.

— Тогда вопрос: опять-таки на ваш взгляд — по­чему немецкие истребители не перешли к тактике непосредственного сопровождения ударных ма­шин? Ведь, по вашим словам, она позволяла вое­вать в меньшинстве?

— Черт его знает!.. Я думаю, что причин было не­сколько, как сугубо человеческих, так и технических.

У меня вообще сложилось впечатление, что «Мес-сершмитт-109» был совершенно не приспособлен к та­кому виду боя. Похоже, когда его проектировали, то ви­дели в нем прежде всего «воздушного охотника» и ис­требитель для маневренного боя. А вот про то, что придется сопровождать ударные машины «непосредст­венно», даже и не вспомнили.

При проектировании «яка», похоже, исходили со­вершенно из другого принципа. «Як» прежде всего за­думывался как истребитель для непосредственного сопровождения ударных машин и как истребитель ПВО (для атак вражеских бомбардировщиков), только потом как истребитель для маневренного боя. И в са­мую последнюю очередь, при случае — «воздушный охотник».

Я тебе могу сказать прямо, что в качестве истре­бителя «непосредственного сопровождения» даже Як-7Б был лучше «мессера». Что же касается Як-1 и Як-9, то они в этом качестве настолько же превосходили Ме-109Г, насколько он их превосходил как «воздушный охотник».