Я дрался с Панцерваффе.

Вернулся я на батарею, когда Вильнюс уже был взят. В Литве шли ожесточенные бои. Там нас то на одно направление бросят, то на другое, то на Шауляй, то на Тукумс. Линия фронта менялась с калейдоскопической быстротой. Мы пытались разрезать Курляндскую группировку. Нам сказали, что командир части, которая войдет в город Тукумс, получит звание Героя. Народу погибло много, а Героя никому не удалось получить. Форсировали речку Дзелду. От поймы реки шел пологий подъем длиной метров 200-300. Немцы заняли оборону в роще, метрах в трехстах за этим подъемом. Моей батарее и танковому батальону Героя Советского Союза капитана Пенежко, бывшим в авангарде основных сил бригады, удалось переправиться на плечах противника. Танки пытались продвинуться дальше, но пока они выбирались из низины на ровное место (в это время пушка задрана вверх, стрелять невозможно, да и не видно ничего), их почти в упор расстреливали. Потеряв три или четыре танка, мы откатились. Попросили огонь артиллерии – она еще только развертывается. Командиры танков вылезли из машин, каждый из них наметил себе цели. Пошли в атаку, несколько танков у немцев сожгли, но и сами потеряли две машины и опять откатились. Целый день так ерзали. Начало смеркаться. На другом берегу сконцентрировались основные силы бригады, подошел штаб, а с ним и мой командир полка. Моя машина стоит рядом с машиной Пенежко. Слышу, он говорит: «Командир бригады приказал через 20-30 минут, после того как артиллерия даст огня, мы все дружно выходим наверх и атакуем». Артиллерия провела огневой налет. Пошли в атаку, потеряли одну машину и откатились. Стало уже темно. Приказ надо выполнять. Заводим моторы, доползаем до гребня, но башнями не высовываемся, останавливаемся. Смотрим на танки, танки никуда не идут. Просим огонька, артиллерия опять накрыла немецкие позиции. Командир полка кричит мне по рации: «Пенежко докладывает, что атакует, вышел на дорогу. А ты? Почему молчишь?