Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта

Раз упомянул про мины, то расскажу про них поподробнее. Мы в первую очередь ставили довольно много сигнальных мин, а еще частенько поступали так: вырываешь из гранаты чеку и вместо нее вставляешь былинку, аккуратно отпускаешь скобу, и былинка ее держит, таким образом получалась нехитрая противопехотная мина, то есть басмач идет, ногой гранату цепляет, и былинка ломается, срабатывает запал — и взрыв. Но былинка, правда, через два-три дня тоже начинает высыхать, гранаты поэтому могли взрываться сами по себе. А на Саланге в снегах мы поступали по-другому: делаешь в снегу кулаком твердую лунку, вынимаешь из гранаты чеку и устанавливаешь в это углубление. Хотя такие «мины» не прописаны ни в одном наставлении, надо было выживать, и мы делали для этого все, что могли.

— Какой была тактика действий вашего подразделения?

— Во-первых, весь дух десантных войск состоит в том, чтобы, ошеломляя противника, неожиданно захватывать ключевые объекты до подхода основных сил, а после сдавать позиции пехоте и, зализав раны и пополнив запасы, идти на выполнение новых задач. Продержался, остался жив — вперед, дальше. Поэтому за первый год в Афганистане я не видел ни подушки, ни одеяла, ни кровати; палатка в пять колов — посередине один и четыре по бокам, в ней помещался весь взвод, как ляжешь в ней на один бок, так и спи всю ночь как хочешь — повернуться невозможно.

Там, особенно в первое время, принцип был простой: «если не ты — значит, тебя», понимай как хочешь. Вот, например, Баглан (вообще, Баглан состоял из трех равноудаленных друг от друга частей, вместе составлявших единый город). Через этот Баглан я раз двадцать проезжал, и только два или три раза меня там не обстреляли. Параллельно с дорогой там тянулась речка, сразу за рекой начиналась «зеленка», из которой по нам постоянно лупили. И нельзя было ни танк, ни какую другую технику туда через реку загнать, чтобы разобраться с басмачами, то есть характер местности был на руку устраивавшему засады противнику. Очень сильно нас трепал этот Баглан!

На Панджшер мы много раз ходили, но наша бригада в первые года не доходила, а вот ребята, которые служили там уже после меня, в 1984–1985 годах, уже доходили до золотых приисков. Панджшерской группировкой душманов командовал Ахмад Шах Масуд по прозвищу Панджшерский Лев. Он был небольшого роста, как говорят, «метр с кепкой на коньках», но очень, очень, очень талантливый командир. Потом, когда мы выводили войска из Афганистана и с ним было заключено перемирие, Масуд помогал Громову выводить войска из ряда афганских провинций. На мой взгляд, Ахмад Шах Масуд был достойный противник и просто хороший мужик, но погиб он, конечно, глупо, когда несколько лет назад смертники-талибы с начиненной взрывчаткой видеокамерой, представившись журналистами, хотевшими взять у него интервью, подорвали его вместе с собой. Кроме Масуда были и другие известные полевые командиры душманов: был очень жестокий Гульбеддин Хекматияр, был узбек Абдул-Рашид Дустум.

Когда мы только вошли, по нам еще вовсю стреляли из заряжавшихся через ствол «кремневок», хлопали они очень громко. Бывало, пальнут в нас из такого ружья из-за угла, подбегаем и видим, как басмач нервными движениями забивает заряд в ствол «кремневки», тут времени раздумывать у нас нет — бьешь его ногой, кулаком или прикладом, и тот отлетает в сторону. А потом Америка моджахедов начала снабжать, тут у них и появились и автоматы, и снайперские винтовки, и многое другое. Оружие встречалось и английское, и американское, поставляли душманам и приборы ночного видения. Запомнились трофейные АКМы китайского производства, отличавшиеся от наших только круглым ободком вокруг мушки и еще несколькими мелкими деталями.

Бывало, что пули попадали в песок в метре перед тобой, и тогда фонтаны этого песка били по глазам, сердце замирало, но с другой стороны, в этом случае была возможность примерно определить направление огня по тебе (сектор градусов в 45). Со временем стали засекать направление вражеского выстрела и по свисту пуль над головой.

Говоря об уровне потерь, можно привести один-единственный пример. Так, в одной из наших рот, вступившей в бой с численно превосходящим противником, однажды в живых осталось всего семнадцать человек. Хотя такие ужасные потери были исключением, а не практикой. Обычно при подготовке к боевой операции все наши передвижения за несколько дней до выхода в горы отрабатывались на специально построенном макете местности, где были отмечены все разведанные каризы (по-моему, так афганцы называли свои протяженные подземные переходы) и подземные реки, порой тянувшиеся на многие километры.