Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта

— Тут скажу прямо: в боевых армейских операциях мы участия не принимали, и на рожон никто из ребят не лез, наше подразделение занималось тем, на что нам был отдан приказ. Мы стояли на «точке», зная свою задачу, выходя по графику парами на патрулирование. Вообще, перемещаться как минимум парой было там неписаным правилом. Один наш солдат по имени Юрий, родом с Украины, нарушил его и пошел куда-то в горы в одиночку. «Духи», видимо, ждали его: застрелив парня, они забрали автомат, боеприпасы и бронежилет, а он ведь был уже не молодой — уже отслужил полтора года и имел представление, что к чему. В тот момент я уже был в расположении батальона, мы как раз выходили, посмотрев кино в импровизированном клубе. Увидев убитого, рядом с которым стоял один из офицеров, я оцепенел, ведь знал я его неплохо — мы вместе были на «точках», а теперь Юра лежал с пулевым ранением в лоб — «духи» часто добивали наших солдат выстрелом в голову, так случилось и в этот раз.

Я любил темным вечером выйти и пострелять из автомата трассерами по горам для острастки — чтоб враги не спали и знали, что наши часовые тоже не спят. Всегда надо было быть начеку, потому что перерезать ножами спящих ребят для душманов было делом плевым.

Сооружение нашей «точки», стоявшей недалеко от берега горной реки, было построено на совесть: ребята делали ее для себя и бетона не жалели, даже из пушки ее разнести было нелегко. Стоявшая неподалеку баня тоже была «крепким орешком». На помывку, кстати, мы, так же как и в туалет, всегда ходили с автоматами, кто-то один обязательно должен был стоять наверху, на «точке», следя за обстановкой. Кроме того, мыться ходили как минимум вдвоем — один стоит в предбаннике, глядя по сторонам, а второй в это время моется.

— Страх смерти присутствовал постоянно?

— Поначалу, пока был молодой, как-то не беспокоился, а ближе к дембелю очень хотелось вернуться домой живым. Ведь как поется в известной песне: «Хорошо, что есть на свете это счастье — путь домой».

Начальство часто ставило на опасные участки молодых солдат, и с этим я никогда не был согласен: ведь жизнь одна у всех, у всех из нас были дома семьи, матери. И я никогда не смирюсь с тем, что вперед постоянно выставляли полностью необстрелянных юнцов.

Приведу такой пример: я, как уже говорил, был большой любитель пострелять, и вот идем мы днем с одним сержантом из Липецка. Я предложил ему пострелять по банкам и с ужасом наблюдал за тем, как этот прошедший учебку сержант не знает, как передергивать затвор автомата. Разозлился я тогда не на шутку. Заметив это, он попросил одно: «Только не бей!» Высказал тогда я все, что думаю о нем и о его «учебке». И как, спрашивается, этот вояка должен был, случись что, прикрывать меня огнем или отбивать нападение «духов» на «точку»?!

Один вновь прибывший из Союза прапорщик, даже еще не сообразивший снять блестящие звездочки с погон, видимо захотев позабавиться, взял у кого-то ракетницу и выпустил в воздух сигнальную ракету. Я уже не помню ее цвет, но именно одиночная ракета такого цвета в то время служила у нас сигналом для вызова огня на себя. Заметив эту чуть было не ставшую роковой оплошность, офицеры пришли в ярость: ближайшие полгода прапорщик был занят усердным мытьем полов. Плюс ко всему в тот период как раз стали известны разведданные о том, что крупная группировка «духов» перемещается к Салангу, в направлении расположения нашего батальона.

Ночью весь личный состав «точки» спал в помещении, часовых не выставляли. Я любил выйти ночью и пострелять трассерами по горам, чтобы «духи» знали, что мы не спим. По этому поводу я говорил своему другу Вите: «Ты как хочешь, а мне еще березку надо увидеть в России». Незадолго до демобилизации начальник штаба перевел меня с «точки» в расположение батальона. Не скрою: я был рад, тем более что я в то время уже не пил и мне изрядно надоело выходить на свои ночные стрельбы, чтобы не смотреть, как ребята пьянствуют.

Каждый хотел там выжить, а для этого было необходимо постоянно помнить, где ты находишься, всегда поступать максимально осторожно и быть всегда начеку. Нельзя было ни в коем случае задремать там, где могли быть местные, а если что, действовать всегда надо было резко и конкретно. Мне помогало еще то, что со мной всегда была собака.

— Случаи инфекционных заболеваний были частыми?