Я дрался в Сталинграде. Откровения выживших

Узнав о прорыве обороны противником, не раздумывая, скомандовал батальону к бою. Вывел батальон на нужное направление, развернул его в боевой порядок и повел в атаку. Солдаты оказались бывалыми, стремительно атаковали противника, на отдельных участках завязался рукопашный бой, противник упорно сопротивлялся, но не смог устоять столь дружному и стремительному удару, повернул вспять, а мы, восстановив оборону, отошли в тыл дивизии и после приведения в порядок продолжали распределение пополнения по частям. Позднее за обеспечение оперативной связи с соединениями армии и за умелое руководство и проявление мужества в бою при отражении прорыва противника, я был награжден медалью «За боевые заслуги». После завершения Сталинградской наступательной операции наша 4-я гвардейская стрелковая дивизия действовала в составе 31-го гвардейского стрелкового корпуса 5-й ударной армии по освобождению Ростовской области. И к апрелю вышла на реку Миусс в районе большой Токмак, позднее была выведена во второй эшелон армии: отведена в район села Дьяково, где до июля 1943 года формировалась, вела работы по инженерному оборудованию армейского рубежа обороны и занималась боевой подготовкой личного состава.

Афанасьев Виктор Федорович Сержант 59-го артполка 33-й стрелковой дивизии

25 ноября 2-я гвардейская армия из-под Тамбова двинулась к железной дороге и стала эшелон за эшелоном отправляться в сторону Сталинградской области. Движение было только ночью, но поезда шли один за другим, чтоб быстрей перебросить армию. Мы высадились на ст. Арчеда во Фроловском р-не, так же разгружались на ст. Раковка, Лог, Иловля и вплоть до Качалино. Чтобы не концентрированно, а быстрее освобождать вагоны, чтоб сразу их обратно — зеленый свет для них был — чтоб перебросить остальных как можно быстрее. А к этому времени в районе Советского замкнули кольцо вокруг немцев, а чтоб удержать окружение, сил было недостаточно. У них 300 000 человек группировка. А наших в районе Сталинграда было всего 2 армии первое время — 62-я и 64-я Чуйкова и Шумилова. Потом подошли армии Донского и Сталинградский фронтов.

Немцы, когда по коридору прошли до Латошинки, рассчитывали взять Сталинград очень быстро, и они даже разбрасывали листовки в конце августа, в которых писали: «Дон взяли с бомбежкой, а Сталинград возьмем с гармошкой». Рассчитывали на блиц-криг.

Мы двигались к Сталинграду пешком из Арчеды, в основном ночью, немцы имели преимущество в авиации, и дневные походы были ограничены. Это почти 100 км. А когда двигались, за десятки километров было видно зарево, дым, слышно взрывы. Меня поразило, что были такие бои, что земля содрогалась так, когда из мешка горох сыпят — стук такой идет. Нас постоянно торопили и, по первоначальному замыслу ставки, предполагалось использовать армию, чтоб разрезать кольцо пополам, и потом легче уничтожить.

Когда стали подходить к городу, создалась другая угроза. 12 декабря со стороны Котельниково и Тормосино стала двигаться танковая армия, чтоб деблокировать группировку. Причем первые дни им сопутствовал успех — продвинулись на 45 км, и им оставалось 40–50 км, чтоб освободить Паулюса. И нас срочно повернули навстречу группировке Манштейна.

Мы по бездорожью и днем и ночью (максимально из нас все выжимали). Нас направили занять выгодный рубеж на реке Мышкова, небольшой степной речке, которая хоть какая-то — еще одна естественная преграда для немцев. В середине декабря мы вышли на речку и этот период боев нашей армии хорошо описан участником ВОВ Юрием Бондаревым в книге «Горячий снег». Очень жестокие были бои. Усугублялось все тем, что земля мерзлая, окоп для орудия хороший не сделать, да и времени нет.

Для артиллерии, особенно тяжелой, нужна механическая тяга. Когда мы подходили к Сталинграду, гаубицы тянули трактора гусеничные, а в последующие годы «студебеккеры» были. И 76-мм тоже они потом тянули и даже 45-мм, по-моему. А в начальный период — гужевая тяга и трактора. Расчеты шли пешком вместе с гаубицами. Трактора тащили орудия и снаряды. Мы пешком двигались по бездорожью: в колено снег, причем в Сталинграде зима была в это время суровая — до 30 градусов мороза. Некоторые и сейчас считают, что одна из причин нашей победы под Сталинградом в том, что на нашей стороне был «генерал Мороз». А немцы, дескать, к морозу были не готовы и не устойчивы. А я в ответ говорю: «А что разве нас и немцев морозило не одинаково? Им минус 30, а нам — минус 10 градусов, что ли?» Мы тоже были на морозе, без квартир и безо всего. Морозы действительно были и сильно осложняли боевые действия: нельзя было окопаться ни пехоте, ни артиллерии, спрятаться нельзя. Только какой-то естественный рельеф, укрытия. Притом еще зима и на белом фоне все прекрасно видно! Маскхалаты не у всех были.