Я – другой! - 2

— Почему? Я не против повторить. Адреналиновые выбросы улучшают кровообращение, — Гвоздь вынырнул из воды по грудь, — остров там, погребли.

На берег они выбрались уже ближе к вечеру порядком уставшими. Ласка сориентировалась и выдала направление на город.

— Сколько до него?

— По навигатору и картам — километров шесть, — ответила Ласка.

— Пойдем ближе к утру.

— Почему?

— У человека самый глубокий сон наступает часа в четыре. Если город охраняется, то для нас это самое безопасное время, — пояснил Гвоздь.

— Пф! Это у Чистых так, а импы могут легко регулировать свои биологические часы.

— Все у вас ни как у людей! А я вот поспать хочу! И отдохнуть.

— Я тоже, — призналась Ласка.

Гвоздев глянул на ее посеревшее лицо и понял, что речь об исключительности импов была бравадой. Как ни крути, помимо физической усталости, на девушку обрушилась и усталость моральная. Все-таки в ней больше человеческого, чем она думает и старается продемонстрировать.

Устраиваться на ночлег с комфортом на природе Гвоздев умел. Зайдя в небольшой лесочек у подножия горы, он растянул между двумя деревьями тент из ткани, которая сохраняла тепло и скрывала излучение модов. Накидав под тент подстилку из опавшей листвы, он развернул спальный мешок из тонкой зеркальной пленки. Такой же мешок он выдал и Ласке.

— Эх, сейчас бы рыбки наловить или дичь подстрелить. Костерок, уха, — пробормотал он, с отвращением жуя питательные таблетки.

— А у меня после нашей сегодняшней беготни и заплывов заряд сильно упал, — пожаловалась Ласка.

Не ответив и тяжело вздохнув, Гвоздь завернулся в спальный мешок. Ну как объяснить всю прелесть булькающего в котелке варева, девушке привыкшей питаться энергией из розетки?

Глава 36

У «Бехтереца» существовала одна бытовая, но очень полезная функция — встроенный в шлем будильник. Только создавали его однозначно садисты. Верещание, совсем не слышное снаружи, внутри шлема грозило порвать перепонки и встряхнуть мозг. Разум Гвоздя еще не проснулся, а тело уже среагировало. Он вскочил, пробив пленку тента головой.

— Эй, ты зачем палатку испортил?

— Ерунда, нам она больше не пригодится. Заканчивается наше мытарство. Сегодня свернем пару шей, освободим моих приятелей и заживем в комфорте и достатке на нашей базе. У меня развилась стойкая аллергия на свежий воздух, хочу в теплое и уютное подземелье. На год. Минимум.

Они подбирались к городу в полной темноте. Первым шел Гвоздев. Если бы он на кого-то и напоролся, то в близком соприкосновении с противником он смог бы за себя постоять. Ласка двигалась шагах в пятидесяти позади него, прощупывая пространство сканерами и готовясь прикрыть его огнем в случае возникновения неприятностей. Двигались они не торопясь, Гвоздев успел как следует поползать на брюхе, опасаясь обнаружения. И нервишки себе потрепать, прослушиваясь к каждому шороху и звуку ночного леса. Но эти нервишки оказались потрачены зря — выйдя к пригороду, они обнаружили здесь не высокую стену и не вооруженные до зубов патрули, а заброшенные домики, сады которых заросли бурьяном выше головы.

— Это нормально, они в центре обосновались, а окраины заброшены, — Ласка выдвинула догадку.

Гвоздь неуверенно пожал плечами. По его мнению, если здесь и поселились Люмины, то заброшенный пригород следовало бы сровнять с землей бульдозерами и залить бетоном. Оставлять вокруг своего жилища пустые кварталы, это все равно, что воришкам давать слепок ключа от своей входной двери. Никакие, даже самые совершенные, системы сигнализации не отследят передвижение вооруженного отряда по крышам, закоулкам, чердакам и канализационным коллекторам. Хочешь обезопасить свой дом, позаботься о том, чтобы вокруг был хороший обзор. Но Гвоздь попал в безумный мир и в нем вполне могут быть свои безумные правила, поэтому расстраивать Ласку своими идеями он не стал.

Но девушка и скоро сама начала понимать, что привела Гвоздя в пустой город. Пустой и небольшой даже по послевоенным меркам. Улочки, на которых с трудом разминулись бы два автомобиля, дома не выше трех-четырех этажей. И ни одной живой души. Голуби по балконам скачут. Пару котов, сытых и довольных жизнью, Гвоздев видел. А вот человека — ни одного.

В городах, разрушенных войной, ему бывать приходилось. Здесь же ощущение было совсем другое. Не война выгнала жителей из их домов, а скорее вирус или эпидемия. Ни снесенных бомбами зданий, ни следов паники. Создавалось впечатление, что люди повставали со своих кресел, стульев и диванов и ушли.

— Может это тоже муляж? Как и гора? А настоящий город под землей находится? — Спросила Ласка, озираясь по сторонам.

— Не думаю, — Гвоздев покачал головой, — иди за мной.

Он зашел в небольшое уличное кафе, перед которым стояли запыленные столки с зонтиками, обреченно поджидающие посетителей.

— Гляди, — произнес он, указывая на стеклянную витрину прилавка, в которой были выставлены засушенные мумии тортов и пирожных, — зачем им в муляже такая достоверность?

Неуверенно сверкнув, над их головами зажглись тусклые лампы.