Я – другой! - 3

— А я с удовольствием присоединюсь! — Ласка села на кушетку и взяли в руки пучок электродов, — как их подключать-то?

По знаку Ли один из медиков прикрепил электроды на голову девушки. Ласка легла на кушетку и закрыла глаза. Минут через десять Гвоздев начал откровенно скучать. Допрос не отличался насыщенностью событиями. Медики таращились в мониторы, Ли расхаживал за их спинами, изредка задавая вопросы, смысл которых от Гвоздева ускользал.

— Ли, что там с броней? Когда можно будет…

Гвоздев оборвался на полуслове. Лежащий на кушетке оператор вдруг выгнулся дугой, да так, что у него позвоночник захрустел.

— Это он что, перевоплощается так?! В бабушку?

Одновременно с возгласом Гвоздева, медицинский монитор окрасился в красные тона.

— Что?!

— Мнемоническая защита. Очень высокий уровень! — ответил на вопрос Ли один из медиков.

— У оператора растет давление! Участился пульс! Отказ нейромода! — вторил ему другой.

По телу оператора прошла волна судорог, и он начал молотить затылком о кушетку.

— Стабилизируйте его!

— Не получается!

— Тогда отключайте, быстро!

На губах оператора выступила розовая пена. Гвоздев заметил, что и Ласка вдруг дернулась, лицо девушки стало белым как снег. Не дожидаясь, что ее заколбасит так же как и оператора, Гвоздев подскочил к ней и выбросил клинок на правой руке.

— Стооой! — заорал Ли, но Гвоздь его не слушал. Повинуясь инстинктивному порыву, он одним ударом рассек жгут проводов, идущий к электродам на голове у девушки. Начинавшиеся судороги прекратились и девушка обмякла.

Дела у оператора обстояли гораздо хуже, он открыл рот и издал вопль, наполненной такой мукой, что Гвоздю захотелось его пристрелить и избавить от боли. Но этого не потребовалось, из-под век бедолаги фонтанами брызнула кровь, и он затих без движения. Гвоздев положил руку на шею Ласки — девушке повезло, пуль прощупывался. Хотя насколько ей сильно повезло, судить было еще рано. Может долбанная защита выжгла ей мозги и всю оставшуюся жизнь Ласка будет облакам улыбаться. Ли же метнулся к плавающему в луже крови оператору. Удивительно, но тот слегка шевельнулся, кадык задергался на его шее, и он разомкнул губы.

— Это… это… Мадагаска… — с трудом прохрипел он и замолк.

— Реаниматоров сюда, срочно! — Ли залез на кушетку и начал делать непрямой массаж сердца оператору.

— Две бригады, — напомнил ему о второй пострадавшей Гвоздь.

Колба с мозгом Люмина заполнилась серой мутью, ткани распадались прямо на глазах. Несколько секунд и в сосуде остался лишь мутный осадок на дне. Допрашивать больше было некого.

Реанимационная бригада налетела как вихрь, беспардонно оттолкнув Гвоздева от Ласки. Склонившийся над оператором медик покачал головой и накрыл его тело шуршащей пластиковой простыней.

— С девушкой что?! — спросил Гвоздев у колдовавшей над Лаской невысокой китаянки. Кисти рук доктора поблескивали хромированной сталью, от сильно увеличенных подушечек пальцев исходило мягкое синеватое свечение.

Медик не ответила, продолжая водить своими чудо-руками по телу Ласки.

— Ли, чего она молчит? Зачем глаза прикрыла? Она пациента осматривает или гладит? Только не говори мне, что это традиционная медицина такая!

— У нее в руках целый диагностический комплекс и, если понадобится, хирургический тоже, — ответил Ли, оттаскивая Гвоздева подальше от Ласки, — это один из наших лучших врачей-инженеров. Не мешай!

— Перерезав провода, я же Ласку убить мог?

— Мог. А мог и спасти. Сейчас все узнаем.

Гвоздев в отчаянии уселся прямо на пол, ожидая вердикта медика. Через что они только с девушкой не прошли, а погибла она вот так глупо, на дружественной базе, в результате безопасного эксперимента и поспешности Гвоздева.

— Мозговая активность зафиксирована, дельта волны есть, — наконец сообщила врач, — однако альфа, бета и гамма ритмы отсутствуют.

— А по-русски можно? — Гвоздь напрочь забыл, что врач и так говорит далеко не по-русски, и он слышит речь синхронного переводчика.

Китаянка, захлопала глазами, не понимая, о чем он говорит. Тут вмешался понявший идиому Ли.

— Твоя подруга как бы спит. Очень глубоким сном.

— Но она проснется?

— Андрей, надо ждать.

— Сколько?

— Я не знаю. При повреждениях мозга очень сложно давать прогнозы, — ответила Гвоздеву врач, — мы заберем пациентку в госпиталь и сообщим вам, когда будут какие-нибудь новости.

Ласку и тело оператора увезли на каталке.

— Уххх! — колба, где некогда покоился мозг Люмина, от могучего пинка, разлетелась на мелкие осколки.

— Андрей, успокойся, — попытался утихомирить его Ли.

— Да спокоен, я, спокоен, — Гвоздю после акта вандализма на самом деле полегчало, и он уселся на кушетку, — итак, что мы имеем. Показания гребанного крисса, у которого была ломка от недостатка мути. И слова умирающего оператора с выжженным мозгом. С достоверными сведениями у нас, мягко говоря, не густо.

— И, тем не менее, я склонен им верить. Скажи, ты был на Мадагаскаре?

— Когда? До полета или после?

— До.