Я дышу, пока ты рядом... (СИ)

— Это Фархад тебе рассказал, да? Мой отец был русским, а Тамарой звали мою бабушку по его линии. Когда они с мамой поженились, бабушка отреклась от него, ибо он принял ислам, и я ни разу не видела её. А мама назвала меня Аишей, что означает — живая, жизнерадостная, вот!

— А если мужчина другой веры захочет взять в жены тебя, ему тоже придётся стать мусульманином? — поинтересовался Илья, задержав её у крыльца.

Аиша пожала плечами, с замиранием сердца глядя ему в глаза.

— Это не принудительная мера, но, я думаю, дедушка будет настаивать на этом! Да и кто на мне женится, здесь, в деревне, из русских только ты!

Терлецкий хотел что-то сказать, но из дома выскочил Фархад и сообщил, что едет встречать крёстного.

— Дядя Тимур приедет не один, к нему внучка приехала из России! Наверное, красивая! — забравшись в УАЗ без крыши и стёкол, крикнул парень, и, махнув на прощанье, сорвался с места.

Илья устремил невидящий взгляд вдаль, чувствуя, как холод пробирается в самое нутро. Крёстный — Тимур Джамалов, это, конечно, Сашкин дед, и сегодня они встретятся.

Спустя долгие два года.

* * *

Анька пришла в восторг, едва они въехали в деревню, и глазела налево и направо, забрасывая Тимура вопросами. Больше всего, как подозревала Саша, подруге приглянулся местный рынок, да она и сама словно попала в сказку из "Тысячи и одной ночи", и с удовольствием разглядывала цветастое разнообразие товаров и бойких торговцев под разноцветными шарами.

— Скоро будем на месте. Устали, небось, с дороги? — оглянулся Фархад, задержав взгляд на рыженькой, и Анютка одарила его улыбкой.

— Ага, и проголодались! Эй, Фархадик, а купи нам арбуз! Никогда таких громадных не видела!

— Ай, не хорошие это арбузы, смотри, как лопаются! Вот у дедушки Марата настоящие, вкусные, сам Фархад за ними ухаживал. — болтал без умолку кавказец, ловя снисходительные улыбки крёстного. — Скажи, дядя Тимур, не верит мне красавица, а Фархад никогда не врёт и плохое не посоветует.

— Приглянулась твоя подружка соколу нашему. — хохотнул старик, обняв внучку за спину. — Вон как распелся соловьём, ишь ты, впечатление хочет произвести.

Алекса рассмеялась, глядя на сидевшую впереди Пронину. Та трещала с новым знакомым, как будто давно знала его, но в этом и была вся Анютка — жизнерадостная и весёлая, бойкая, смелая. Одним словом, истинно рыжая.

— Что там Катенька, как она, рожать скоро ей. — спрашивал Тимур Исаакович, и Сашка подробно рассказывала обо всех домашних делах.

Наконец, УАЗ притормозил у одного из белокаменных домов, и девчонки выбрались из машины. Саша осмотрелась, особым взглядом художницы отмечая невероятную красоту этих мест. Казалось, за тем берёзовым лесом ничего нет, и они очутились на краю вселенной. Ясное лазурное небо касалось крон деревьев, и верхушки их протыкали перистые облака.

— Идёмте, ласточки, согреетесь сейчас, ух, заморозили мы вас! — открыл калитку Тимур, и, сдвинув на затылок каракулевую шапку и с улыбкой распахивая объятия вышедшему навстречу Марату. — Здравствуй, дорогой, вот и прибыли гости, встречай хлебом-солью, да девчат жалуй!

Услышав за дверью громкие голоса и смех, Аиша выглянула в окно, и, увидев гостей, оглянулась на русского.

— Это дядя Тимур! Он лучший друг моего деда. Пойдём, ты чего притих?

И, сунув под мышку кувшин с мускатным отваром, который замешивала для снадобья, метнулась к двери.

— Знакомьтесь, это моя внучка Аиша. — притянув девчонку к себе, пробасил Марат, и Сашка улыбнулась ей, искренне и открыто — Аиша была примерно её возраста, хорошенькая и чернявая.

— Привет! — риторически коснувшись щеками, девушки взялись за руки. — Я Саша, а это Аня. Что это у тебя? Так пить хочется!

— Ореховая настойка, хочешь? Очень вкусная! — с готовностью протянула Алексе кувшин Аиша, и та с жадностью припала к горлышку.

С удовольствием осушила половину, не зная о страшном действии муската на организм во время беременности, при её-то аллергической реакции на орехи…

— Ух, ты, красиво! А можно мне надеть такой же платок? — восхищалась рыжая, трогая воздушный шарфик на волосах Аиши.

— Конечно! Идёмте в дом, у меня их целый сундук! — захлопала в ладоши дагестанка и первой юркнула в двери.

— Сань, идём! — позвала Анька, и потащила её за собой.

В доме было уютно, цветастые занавеси отделяли мужскую и женскую половину жилья, и Саша засмотрелась вокруг, дотрагиваясь до глиняных пастушек и зверей, как вдруг взгляд упал на шагнувшего к ней молодого человека.

Она его узнала сразу, несмотря на то, что он похудел, а волосы стали длиннее и светлее оттенком. Илья разглядывал её с ног до головы, и ей захотелось исчезнуть. Распахнув парку, девушка выдавила:

— Илья…

Вместо ответа он привлёк ее к себе и крепко обнял, так, что Сашка едва не задохнулась, уткнувшись носом в его шею. От него пахло тёплой искусственной кожей и дымом, а ещё шашлыком и терпко — мужским одеколоном.

— Сашенька… Я думал, мы больше никогда не увидимся. — шептал Терлецкий, а она, стараясь высвободиться, холодно сказала:

— Отпусти! Ты меня задушишь!