Я дышу, пока ты рядом... (СИ)

— Нет. — широкая улыбка появилась на губах Алексы и она высвободила согревшиеся руки. — С моря привезла, мы в Приморске лето проводили. С друзьями на катере катались и в штормовой угодили.

— Хулиганка ты. А предупреждения береговой охраны вроде как не слышали, да? — усмехнулся Соколовский и посмотрел в окно. — Дождь закончился, давай, беги, русалка!

Он не спешил уезжать, глядя ей вслед, пока яркое голубое пятно плаща не скрылось в тёмном переулке. Сердце его выровняло рваный ритм, и иномарка сорвалась с места на бешеной скорости…

***

Назойливое жужжание вибрировало где-то над головой, и Богдан приподнялся, сонно щурясь. В комнате было сумрачно, плотные шторы удерживали утренний свет за окном, но солнце умудрилось-таки пробиться в щель и бросить на кровать жёлтый лучик.

— Твою ж мать! — пробормотал Соколовский, взглянув на дисплей.

Десять минут десятого?!

Отвечать на звонок сейчас не было времени, Кэт подождёт, а вот на работу он уже проспал. Почему не сработал будильник, он не знал, хотя, мог и не услышать, что неудивительно — спать лёг под утро, просто вырубало от того количества мартини, каким накачался.

За спиной раздался недовольный вздох, и Соколовский глянул через плечо. Сладко зевнув, темноволосая красотка улыбнулась ему и, потянув за руку, заставила плюхнуться рядом с ней.

— Нет-нет, крошка, мне пора вставать. Труба зовёт. — запротестовал мужчина, силясь припомнить её имя.

С этой милашкой Богдан познакомился накануне, в ночном кабаке, она работала там певичкой караоке. Однако, сколько бы ни пытался он сейчас напрягать клетки ещё спящего мозга, имя красавицы начисто вылетело из головы.

— Воскресенье, какая труба? — томно пропела девица, отбросив спутанные кудри на спину. — Давай ещё чуток поваляемся, милый?

— У меня дела, я же сказал! — с раздражением возразил он, страстно желая остаться один.

Виски ломило от похмелья, во рту был неприятный горький привкус. Кинув девушке скомканное, в блёстках, платье, Богдан брезгливо подцепил пальцем бюстгальтер и бросил ей на колени.

— Какой ты нехороший! — обиделась она, неохотно одеваясь и ничуть не стесняясь его присутствия.

— Совсем нехороший, особенно с утра. — усмехнулся он, натягивая джинсы. — Слушай, мне нужно уехать, так что подвезти я тебя не смогу. Доберёшься сама, такси я тебе вызову.

— Какая она? — вдруг спросила девица, заглянув ему в лицо. — Красивее меня?

— О ком ты? — надевая футболку, не понял Даня.

— Ты называл меня Сашенькой. Что, память отшибло? Я так, из любопытства спрашиваю.

Соколовский недоверчиво воззрился на неё, не удостоив ответа. Это был, что называется, удар ниже пояса, запрещённый приём. Ни хрена, он что, до такой степени надрался алкоголем, что в беспамятстве представлял, как занимается любовью с Сашей?!

— Безответная любовь, да? Боже мой, да забей ты! Такому, как ты, красавчику не сложно найти себе женщину! А она настоящая дура, раз не понимает, какой бы ей достался клад. — с издевкой продолжала настырная собеседница, и он, потеряв терпение, схватил её за руку и потащил в прихожую.

— Эй, мне больно!

Сунув сопротивляющейся девчонке её сумку, Даня провернул ключ и в этот миг, тишину разорвал пронзительный звонок в дверь.

Вытолкав гостью за порог, мужчина хмуро взглянул на удивлённую происходящим, Екатерину.

— Не надо комментариев, ок? Комедия завершена. — предупредил он, когда подруга протиснулась мимо него.

— Скорее уж, трагедия. За что ты так с ней?

— Не твоё дело. — отрезал Богдан, следом за Катей проходя в кухню.

Рванув дверцу холодильника, он достал бутылку "боржоми" и сделал внушительный глоток. Давыдова насмешливо оглядела его.

В расстёгнутых джинсах, которые всё время поддёргивал, с взъерошенными волосами и страдальческим выражением лица Богдана она видела не впервые.

— Что опять стряслось, чёрт тебя побери? Очередной стресс снимаешь? Кто эта фифа? Я её вроде с тобой не…

— Слушай, Кэт, я всё понимаю, у тебя профессия такая отвратительная — совать нос в чужую личную жизнь, но сейчас я не настроен, отвечать на твои вопросы!

Впрочем, его злая отповедь нисколько не расстроила журналистку. Усевшись за стол, Катя закурила тонкую изящную сигареллу, и в воздух взвился пряный аромат вишни. Богдан сунул голову под струю воды из-под крана и несколько секунд стоял так, с наслаждением чувствуя холодящий поток воды.

Затем, сдёрнув с крючка полотенце, вытер волосы и лицо.

— Чего тебе надо такую рань? Я сегодня не в форме, и вряд ли смогу чем-то помочь. — буркнул он, сев на подоконник.

— Соколовский, не будь таким гадом! Я хочу совета просить.

При этих словах он скептически вздёрнул бровь, но Катя не дала ему ввернуть какую-нибудь шуточку.

— Ко мне обратился один человек, мы с ним давно знакомы, ещё с Приморска, когда я там делала репортаж о моряках. Так вот, Давид просит меня помочь ему в одном деликатном деле.

— Провести независимое журналистское расследование?

— Да. — стряхнув с кончика сигареллы серые частицы в пепельницу, девушка достала из сумки модное портмоне, и на стол легли две фотографии.

Екатерина накрыла снимки ладонью, и Богдан не успел рассмотреть, что на них.