Я! Еду! Домой! Те, кто выжил

— Заперлась здесь, в номере на третьем этаже. — Усмехнувшись, добавила: — В том самом, где вы сейчас остановились. Еще несколько человек прибилось. Завалили вход и витрины, в баре был запас еды — так и продержались. А теперь да, теперь здесь хорошо.

— Вы без оружия? — немного удивился я.

— Почему же? — в свою очередь поразилась она вопросу. — Там, под стойкой. Но здесь ничего не случается, городок наш как крепость. Наверное, самое лучшее место в этой стране, которое осталось для жизни. Если закрыть глаза и не вспоминать о том, что погибло три четверти местных, то действительно кажется, что все как и раньше.

— А оружие откуда?

— От военных, наверное, — пожала она плечами. — Даже не знаю. У многих его все равно нет.

Вот уж в чем не сомневался. Откуда ему в «товарных количествах» тут браться? Это же не вооруженная до зубов Америка и не Россия, на всякий случай готовая к десятку мировых войн одновременно, где еще с Великой Отечественной винтовки на хранении лежат. Здесь не так. Хотя… на тех, кто остался, должно было хватить. Кстати, интересно, а откуда снабдились албанцы? Тоже вопрос.

— А военная власть в городке есть? — спросил я.

— В замке. Знаете такой?

— Видел. Из окна.

— Вот в нем, — кивнула она. — Там вроде как самое главное командование всех окрестностей. Даже те, кто сидит в порту Амстердама, им подчиняются.

— Понял, спасибо.

А вот это уже действительно интересно. И еще интересно знать — готово ли региональное командование взять на себя ответственность за происходящее в Кааге? Лучше бы взяло. Мне лучше.

— А что в Амстердаме?

— Порт и какие-то места, к которым можно подойти с воды, заняты людьми. Но там хуже жить, поэтому гражданских селят здесь, в Мюйдене, и в Маркене… знаете Маркен?

— Нет, — честно ответил я.

— Это остров, недалеко. — Она показала рукой за окно, словно остров находился на другой стороне улицы. — Соединен с материком дамбой, на острове городок, туда никак не проберешься. И здесь рядом Мюйдерберг, его тоже начали чистить от мертвецов — будут и там селиться.

Я поблагодарил за беседу, допил пиво и вышел. Хотел было поинтересоваться у нее, где можно добыть большую лодку, но передумал: сомневаюсь, что она компетентный совет даст. Это надо где-нибудь в гавани спрашивать, у тех, кто к предмету разговора поближе. И кстати, забыл спросить, где тут у них вся торговля.

9 июня, суббота, вечер. Мюйден, окрестности Амстердама

Рынок нашелся быстро — по указателям. Да и без указателей бы нашелся — все улицы этой «материковой» окраины городка вели к нему. По пути нашел парикмахерскую, остригся почти под ноль, оставив лишь короткий-короткий ежик сверху. Так себе понравился в зеркале, что переплатил парикмахеру безбожно. И вышел на улицу, наслаждаясь свежим воздухом, овевающим неожиданно открывшийся всем ветрам череп.

Базар раскинулся на просторной площади вокруг Gemeentehius, общинного дома, городского зала собраний. Обычный рынок, напоминающий толкучку в любом городе мира: навесы, прилавки, скучающие продавцы, приценивающиеся к товару покупатели, в общем, все как всегда. Разве что обилие оружия у людей не давало поверить в то, что вернулись старые добрые времена и я сейчас спокойно гуляю по блошиному рынку. А жаль.

Торговали всем — едой, спиртным, одеждой, инструментами, посудой, чем-то из домашнего обихода. Источником товара явно было мародерство в мертвых городах. Ну и правильно, чего в этом теперь плохого? Пусть уж лучше брошенные вещи послужат людям, чем будут просто портиться от времени и непогоды. Так лучше.

Искал я оружейников и нашел не сразу — обосновались несколько лавок не под навесами, а в прилегающих к рынку двухэтажных домах, на первых этажах. Богатством выбора их магазинчики не поразили, разве что наличием никому не нужных раритетов вроде дорогущих ружей «Холланд энд Холланд», да и цены были заметно выше, чем в Антверпене.

Договорился на обмен с невысоким румяным толстячком в тесноватом для него камуфляже, угрожающе натянувшемся на животе и жирных боках, нанял фургончик. Через час стал обладателем изрядного количества патронов, звеньев для пулеметной ленты, машинки для набивки, больше напоминающей коробку для карандашей с рычагом, и всякой чистяще-смазочной химии: тоже ведь запас не бесконечный. От обменного курса был не в восторге, но все лучше, чем с собой целый арсенал автоматов тащить, которые еще в России никому не понадобятся.

Когда закидывал герметичные упаковки патронов в кузов фургончика, собираясь отвезти все обратно на стоянку и сгрузить в кузов «дефендера», услышал чей-то голос, сказавший по-русски:

— Фига мужик прибарахлился.

Фраза явно относилась ко мне, но я счел за благо на нее пока не реагировать — лишь глянул искоса на говорившего.